Недетские игры

Сценическая версия оперы Эдисона Денисова «Четыре девушки» была самым интригующим проектом традиционного филармонического фестиваля «Русская зима» и при условии отмены концерта Большого симфонического оркестра им. Чайковского с малоизвестной ораторией Берлиоза «Детство Христа» им и осталась. Опера на текст Пабло Пикассо, написанная Денисовым по инициативе Геннадия Рождественского, звучала в России лишь однажды, по идеологическим соображениям, разумеется (девочки вырывают сердце козе? Никуда не годится, какой пример мы подаем нашей молодежи?). Спустя около двадцати лет неутомимый Геннадий Николаевич возродил опус Денисова.

Представление было выстроено с первой до последней секунды: в то время как оркестр настойчиво и демонстративно настраивал свои инструменты, маэстро Рождественский медленно шел по длинному подиуму к пульту. Оказалось, неспроста: в своем, как всегда, содержательном и необыкновенно увлекательном вступительном слове дирижер попытался настроить слушателя на восприятие сложного музыкального языка современной музыки. Это, дескать, может показаться какофонией (как настройка оркестра, например), но эта какофония упорядоченная, а потому есть высокая гармония. На самом деле, музыка Денисова – тонкий и изящный проводник между изысканным журчанием французской речи, чувственной образностью текста Пикассо (про жизнь, любовь и смерть) и слушателем.

Оркестр Симфонической капеллы, обычно вызывающий у критики нарекания, с партитурой справился. Чего не скажешь о хоре; его роль хотя и «малословна», но значительна: заключительный хор на весьма выразительный (почти эротический) текст Анри Мишо «Во влажном тумане дыхания молодой девушки я занял место» был пропет словно «Боже, царя храни». Что касается французского языка (особенно в такого рода произведениях, когда смысл напрямую зависит от выразительности), то солистки все же постарались передать его краски. Четыре девушки – Олеся Старухина, Оксана Лесничая, Вероника Вяткина и Людмила Борисова – безусловно, были самым лучшим украшением этого исполнения. В течение часа они резвились на сцене, умертвили козу, стащили письмо, а потом спокойненько улеглись болтать о том о сем (напомним, что в сюжете Пикассо значатся девочки, причем обнаженные), одновременно безупречно исполняя свою партию.

Сценическая часть органично вписалась в музыкальную (или наоборот – сказать однозначно, что здесь важнее, затруднительно). Режиссер Михаил Кисляров превратил сцену в мастерскую Пикассо (где можно было даже угадать отдельные работы – знаменитый портрет Стравинского, например) – место, где четыре элегантные дамы в шляпах превращаются в девчонок в разноцветных колготках, место, где реальность переплетается с самыми безумными фантазиями. Хореография Татьяны Багановой (театр «Провинциальные танцы»), подчеркивающая нереальность и условность происходящего, пришлась как нельзя кстати. Хотя, как утверждают знатоки, все движения были заимствованы Багановой из других проектов, тем не менее «Четыре девушки» – пожалуй, один их лучших опытов так называемых сценических версий, которые активно практикуются Московской филармонией в Зале имени Чайковского.