Евгений Лесин
Гражданин русской литературы Андрей Вознесенский.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Вчера Андрей Вознесенский был награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» II степени. А президент России Дмитрий Медведев поздравил поэта, назвав его «певцом своей эпохи».
Сейчас Москвы уже нет почти. Только Замоскворечье. И то беспощадно уничтожают. А Андрей Андреевич Вознесенский рос в 4-м Щипковском переулке, в одном дворе с другим Андреем – Андреем Арсеньевичем Тарковским. «4-й Щипковский переулок! О, мир сумерек, трамвайных подножек, буферов, игральных косточек, майских жуков... Стук консервных банок, которые мы гоняли вместо мяча, сливался с визгом «Рио-риты» из окна».
Для тех, кто не знает, поясню: метро «Павелецкая», сразу за Садовым кольцом. Трамваи до сих пор ходят, по Дубининской. В одном из тех переулков был замечательный Медицинский вытрезвитель (если не ошибаюсь, № 2), он и сейчас есть, только, кажется, не работает. На Строченовском он переулке вроде бы.
Там же недалеко, в тех краях, живет писатель Игорь Яркевич. Вот, говорит Яркевич, Щипок. И кто теперь знает, что там жил Тарковский, что там жил Вознесенский? Никто. Все знают только, что на Дубининской был ЮКОС. Слово, кстати, из лексикона Андрея Вознесенского. Юкось-накось. Хорошие места, товарищи. Честно, очень хорошие, хоть их и пытаются уничтожить и изгадить. Но Москва, надеюсь, сильнее. Всех сильнее.
И поэзия тоже штука не слабая. Не надо перо к штыку приравнивать, перо, граждане, сильнее. Потому что долговечнее. Не само, конечно, перо, а то, что им написано. «Леса мои сбросили кроны,/ пусты они и грустны,/ как ящик с аккордеона,/ а музыку унесли», – писал Вознесенский в 1961 году. Уже после Московского архитектурного института, уже после знаменитого «Я – Гойя!», после общения с Пастернаком, после первых сборников «Мозаика» и «Парабола». Ага, мозаика и парабола. Он так и писал всегда, и сейчас так пишет – сплошные мозаика и парабола. Не гипербола, нет, милые, именно парабола.
Игра, конструкция, архитектура – вот чем определяется поэт и художник, инсталлятор и изобретатель Андрей Вознесенский. Его если и сравнивать с кем-то, то с Леонардо да Винчи. Потому что за все берется, и все у него получается. Один из немногих поэтов, чьи стихи помню с детства. Сейчас процитирую, возможно, неточно, потому что по памяти.
Фиалочка с филфака
болонью запахнет.
Приколота асфальту
на мокрый отворот.
Пикетчица надежды,
чесала бы домой.
Как ультиматум держит
часы над головой.
Вы только представьте – как ультиматум. Нет, здесь каждая строчка хороша, и про асфальт, и про филфак. Но все-таки – как ультиматум...
А сейчас Вознесенскому – 75 лет. Юбилей, как любят говорить члены РАН и РАЕН. РАН и РАЕН – тоже как из стихов Вознесенского. Потому что он любит вычурное, фигурное, стихи-проекты, стихи-кунштюки.
Никита Хрущев кричал на него: «Забирайте ваш паспорт и убирайтесь вон, господин Вознесенский!». И был не прав. Вознесенскому паспорт не нужен, он – гражданин русской литературы. И самое главное: он не господин. Он товарищ. Не в опошленном большевиками смысле, а в самом настоящем. Он стоит на полке в каждом доме. Книги его стоят. Мой товарищ Лев Васильевич Пирогов приревновал свою девушку к его портрету, разбил и портрет и руку. Зря, конечно, разбил. Но факт остается – в каждом доме. В каждом доме обязательно есть Вознесенский.
А теперь у него юбилей. Что ж, надо поздравить. Что я вам, товарищи, и советую. И знаете, как? Знаете, разумеется. Возьмите томик и перечитайте. «Где время верное, Куратор?/ – спрошу, в затылке почесав./ На государственных курантах/ иль в человеческих часах?../ Двойные времена болят./ Но в подсознании моем/ есть некий Третий циферблат/ и время верное – на нем».
Между прочим, стихи 2001 года.
