Георгий Толорая
Лидер КНДР Ким Чен Ын лично наблюдает за ракетными испытаниями. Фото Reuters
Среди тех точек, где Дональд Трамп хотел бы проявить свои миротворческие таланты, есть одна, где он пытался это сделать еще в свой первый срок президенства, – Корейский полуостров. Тогда он первым из американских президентов встретился с Ким Чен Ыном, да еще три раза. Первый – в июне 2018 года в Сингапуре, и тогда многим показалось, что сдвиг в корейском урегулировании может быть достигнут – КНДР откажется от своей ядерной программы, а США нормализуют с ней отношения и окажут содействие экономическому развитию. Ким Чен Ын даже был готов «сдать» сердце ядерной программы – атомный центр в Нёнбене (но, конечно, оставив при себе уже готовые боеголовки и средства их доставки) взамен всего-то на снятие санкций, причем не всех.
На саммите в Ханое в феврале 2019-го, однако, эта сделка была сорвана тогдашними фигурами «глубинного государства» – Джоном Болтоном и Майклом Помпео. И еще одна короткая встреча Трампа и Кима в июне 2019 года делу не помогла.
Замкнувшаяся в период пандемии COVID-19 КНДР переварила эти уроки общения с американцами и полностью переосмыслила свои подходы. Отныне, как было заявлено на высшем уровне, речи о денуклеаризации никогда идти не будет, положение о ядерном статусе внесено в Конституцию КНДР. Предмета для сделки с США не стало.
А в конце 2023 года Ким пересмотрел и подходы к Южной Корее. Север и Юг – не две части страны, стремящейся к объединению, а два самостоятельных и враждебных государства, сказал он. Диалог между ними сейчас ни к чему. После взрыва разочарования в Южной Корее, которая исторически исходила и исходит из того, что рано или поздно она поглотит Север (подобно ФРГ и ГДР), и на Юге при новом правительстве, пришедшем к власти этим летом, начали осознавать, что, пожалуй, Ким прав. Лучше пока примириться с наличием двух независимых государств, которые, может быть, лишь позднее смогут нормально общаться.
КНДР же пошла по пути сближения с Россией, став в 2024 году ее официальным военным союзником, и сейчас отношения двух стран в зените. После встречи Кима в сентябре на победном параде в Пекине с Владимиром Путиным и Си Циньпином отношения с Китаем наладились.
Похоже, что в Вашингтоне коренную смену парадигмы возможного взаимодействия с КНДР еще не осмыслили, вернее, пока об этом всерьез не задумывались. Да и особенно некому, во внешнеполитическом аппарате по корейскому направлению пока не произведены ключевые назначения. Никакого обзорного документа, как это принято, по корейской политике не подготовлено, задачи на перспективы не определены, дипломаты говорят лишь о том, что готовы будут выполнить команды главнокомандующего, когда они последуют. А Трампу пока в целом не до Кореи. Он занят урегулированием семи (или восьми?) конфликтов, новыми конфликтами, внутренними склоками.
Впрочем, Трамп держит в уме корейский вопрос, неоднократно высказывал намерение (даже до своего переизбрания) его «решить», главным средством для чего он видит прямой диалог с Кимом. О нем Трамп высказывается достаточно уважительно и с похвалой. Летом Трамп даже составил письмо лидеру КНДР, но северокорейские дипломаты в Нью-Йорке, не имея команды из центра, отказались его принять.
Удивительно для северокорейской практики, что американцу вторит и сам Ким, находя добрые слова о личных отношениях с главой США. Тем не менее четко разграничивая личный аспект и связи между странами, которые остаются «враждебными». Ким Ё Чен, сестра вождя, заявила, что отношения между ее братом и Трампом «неплохие», что делает диалог возможным.
Северокорейцы, однако, выдвинули одно непреложное условие. Новые переговоры возможны, только если Вашингтон откажется от требований к Пхеньяну насчет его ядерного статуса. В сентябре Ким заявил, что Северная Корея «никогда, ни за что» не откажется от своего ядерного оружия, назвав его основой национальной безопасности и суверенитета. Но одновременно намекнул на возможность возобновления диалога в условиях «мирного сосуществования» и напомнил о своих «хороших воспоминаниях» о Трампе.
В преддверии своего недавнего визита в Южную Корею на саммиты АСЕАН и АТЭС президент США активизировал эту тему, сделав необычно прямые предложения Киму, неоднократно заявляя, что он «хотел бы встретиться» с ним. Против всех дипломатических традиций он вызвался приехать даже в КНДР или на разделительную линию с Югом, маня Кима обещаниями о смягчении санкций.
Американцы рассчитывали, что Ким мог бы клюнуть на это предложение – не столько из-за санкций, жить под которыми КНДР приспособилась, сколько ради того, чтобы укрепить притязания Пхеньяна на статус ядерного государства, продемонстрировать независимость от Москвы и Пекина и вбить клин между Сеулом, Токио и Вашингтоном.
Однако Ким эти заходы проигнорировал. Ключевая фигура американского направления дипломатии КНДР – министр иностранных дел Цой Сон Хи – как раз в дни возможного саммита с Трампом была послана в Россию. Тогда же состоялись вызывающие для американцев и их союзников в регионе ракетные испытания (22 октября – гиперзвуковой ракеты, а 28 октября – стратегической крылатой ракеты).
Трамп смиренно оправдался тем, что он и Ким не смогли «согласовать время» встречи, и пообещал, что «мы вернемся и в какой-то момент в недалеком будущем встретимся с Северной Кореей». Неясно, впрочем, основано ли это заявление на каких-то сигналах от северокорейской стороны или является импровизацией. Впрочем, для очередной попытки получить Нобелевскую премию мира чего не скажешь…
Шансы на диалог все же есть. Ключевой момент – «замести под ковер» ядерный вопрос. Трамп уже неоднократно пробрасывал, что фактическим смирился с ядерным потенциалом КНДР: в первый день своего второго президентства между делом он упомянул о КНДР как о «ядерной державе», а накануне поездки в Азию в интервью 24 октября прямо назвал ее «своего рода ядерной державой», хотя и вне рамок Договора о нераспространении ядерного оружия.
Южнокорейская разведка подогревает интригу, распространяя утечки, что Ким, дескать, тоже хочет встречи и что она может состояться в марте 2026 года, после очередного партийного съезда в КНДР. В отличие от недавнего прошлого, когда Южная Корея была против контактов своих злейших врагов с главным союзником, теперь она видит это в качестве главного рычага для возможного отказа Пхеньяна от полного игнорирования Сеула и возобновления хотя бы ограниченного диалога.
Хозяином положения, однако, стал Ким, который взвешивает плюсы и минусы. Пока что он проявляет верность союзу с Россией и Китаем, понимая, что обе страны были бы озабочены началом диалога КНДР с США, так как американцы наверняка потребовали бы снижения уровня сотрудничества с ними. Особенно это касается военного союзничества КНДР с РФ, важного для Москвы в контексте украинского конфликта. Возможные плюсы от сохранения верности и принципиальности куда выше возможных – скорее всего призрачных – дивидендов от сближения с США. Сотрудничество с Россией и Китаем стабильно растет, и это отнюдь не «синица в руках».
А американского «журавля» что-то не видно. Пока в Вашингтоне никто не сочиняет стратегии «мирного сосуществования» с КНДР и даже просто планов дипломатической нормализации, не говоря уже о признании в качестве «ответственного ядерного государства». К такому радикальному повороту в отношении государства-изгоя, члена оси зла вряд ли готов весь американский истеблишмент.
А что еще может принести на блюдечке Трамп? Отмена санкций (которые легко вернуть) вряд ли такой уж привлекательный приз, да даже и тогда вряд ли на КНДР прольется золотой дождь. Открытие американского посольства (которое, как опасаются влиятельные в КНДР спецслужбисты, будет только шпионить и пытаться вмешиваться во внутренние дела) и американские туристы-делегаты тоже не так уж нужны в условиях глобального противостояния. КНДР уже выбрала в нем стороны и не склонна рассчитывать на американское покровительство (а о таком горячие головы в США в период сингапурского саммита задумывались). Да и США не откажутся от опоры на союзников в Азии, включая Южную Корею, ради КНДР. Ким не нуждается в фото рядом с Трампом даже для внешнего пиара (он и так среди самых узнаваемых мировых лидеров), не говоря уже о пропаганде внутри страны, где его авторитет безграничен.
Так что когда в ответ на очередную порцию санкций Минфина США в отношении КНДР МИД страны 6 ноября заявил, что «положен конец общественным спекуляциям и мнениям, которые предвосхищали изменения в политике США в отношении КНДР», и отношения остаются «враждебными», наблюдатели истолковали это как дурной знак – хорошо, если только как «повышение планки требований» для согласия северокорейцов на диалог.
Так что встреча «старых друзей», учитывая импровизационные способности обоих, пусть и возможна, но долгосрочный результат сомнителен.
