Фото Reuters
После стресса 2022 года будущее партийной жизни в России начинает обретать зримые очертания. Так, на 20 мая запланирован съезд партии «Справедливая Россия – За правду» (СРЗП), на котором, как ожидается, могут объявить о переходе структуры Сергея Миронова на ультрапатриотическую платформу, об интеграции в ее руководство людей, близких к ЧВК «Вагнер». Сам Миронов на днях в очередной раз потребовал легализации «вагнеровцев», их законодательного приравнивания к военнослужащим ВС РФ и раскритиковал тех депутатов, которые эту инициативу тормозят.
Соревнование в патриотической риторике среди думцев началось сразу после начала спецоперации. В нем участвовали (и участвуют) и СРЗП, и коммунисты, и ЛДПР с новым председателем Леонидом Слуцким, и – по необходимости – единороссы. Альянс с «вагнеровцами» чисто стратегически кажется мощным ходом партии Миронова. ЧВК дает и символику, и конкретику, и, кажется, уже даже электоральную базу (дискурс «вагнеровцев» популярен среди энтузиастов СВО). При этом СРЗП совершенно не обязательно полностью забывать свой прежний заявленный курс на социал-демократию. В конце концов разве в политике объединение левого популизма и ультрапатриотизма – это что-то новое?
Можно сказать, что «мироновцы» – или поддерживающие проект люди в кремлевских коридорах – еще перед выборами в Госдуму осенью 2021 года продемонстрировали политико-стратегическое чутье. Тогда они пошли на союз с «прилепинцами», выступавшими с подчеркнуто традиционалистскими, антилиберальными и постимперскими идеями. Интеграция такой программы в привычную платформу «Справедливой России» казалась признаком отчаянного поиска своего, отличного от других лица в актуальной политике. Однако не прошло и года, как оказалось, что «мироновцы» чуть ли не лучше других почувствовали меняющиеся тренды. Или им вовремя это подсказали. В результате в перспективе следующих избирательных кампаний СРЗП получила идеологический фундамент, на котором может уверенно строить.
Вхождение условных «вагнеровцев» в политику кажется естественным результатом спецоперации, когда и чем бы она ни завершилась. Даже если предположить, что в близком будущем боевые действия прекратятся, стороны (при всех категоричных заявлениях) все-таки сядут за стол переговоров и начертят какой-то проект мира или хотя бы замораживания конфликта, СВО как явление, как способ мышления, как образ жизни целой страны не закончится. Следовательно, и в политике будут силы, регулярно подталкивающие власть к решительным действиям, продвигающие бескомпромиссные геополитические планы, жестко критикующие любых противников такой линии.
Сейчас такая риторика – доминирующая. В сторону бескомпромиссности дрейфуют не только депутаты, борющиеся за место под новым солнцем, но и высокопоставленные чиновники, самый яркий пример здесь – Дмитрий Медведев. Тех немногих, кто напоминает о Конституции, порядке, законности, в лучшем случае высмеивают. Одновременно оформляется новый, достаточно радикальный язык политического спора, в котором оппонента можно не просто подавить аргументами или демагогией, но прямо обвинить в предательстве, назвать врагом. Законодательно-карательный инструментарий, применяемый к «предателям» и «врагам», тоже постоянно совершенствуется. И этот инструментарий сохранится вне зависимости от заморозки или разморозки СВО.
«Вагнеровцы» с их четким и бескомпромиссным видением настоящего и будущего въезжают именно в такой политический дом. Для думской оппозиции, которая не успела вступить с ними в альянс, это плохой знак. Интрига же в том, как поведут себя ультрапатриоты в отношениях с главенствующей партией, представляющей государство, которое не всегда делает то, о чем просит ЧВК.
Наталья Приходко 
Константин Ремчуков