Павел Круг. Скандал в Республиканском театре оперы и балета в Сыктывкаре, связанный с постановкой оперы Шостаковича «Балда» по мотивам сказки Пушкина «О попе и работнике его Балде», приобрел широкий общественный резонанс. Спектакль, подготовленный к 100-летнему юбилею композитора, подвергся цензуре по требованию представителей Сыктывкарской и Воркутинской епархий Русской Православной Церкви.
Началось с того, что главный хормейстер театра Наталья Масанова предложила обсудить постановку со священнослужителями. В результате обсуждений, в которых участвовал секретарь епархии игумен Филипп (Филиппов), режиссер-постановщик спектакля Александр Зеленин предложил, чтобы щелчки в финале спектакля достались не попу, а чертенятам.
Игумен Филипп заявил, что Пушкин раскаивался в написании сказки, а Дмитрий Шостакович «написал к ней музыку не по своей воле в 30-е годы XX века, когда в стране шли гонения на Церковь».
Однако коллектив театра не отказался от постановки. Тогда епископ Сыктывкарский и Воркутинский Питирим (Волочков) выступил с протестом, направив соответствующее письмо президенту Республики Коми Владимиру Торлопову. В результате министр культуры республики Надежда Боброва в финансировании спектакля «Балда» отказала.
Художественный руководитель Театра оперы и балета Ия Бобракова сообщила «НГР», что спектакль выйдет 25 сентября в урезанном виде из шести камерных номеров, в которых фигура попа отсутствует.
Возникает множество вопросов. Почему сказка Пушкина и опера по ее мотивам, написанная Шостаковичем, стали в наше время объектом цензуры? Считать ли это досадным нонсенсом или реакцией Церкви на антиклерикальную сатиру? Как воспринимается «Сказка о попе и работнике его Балде» сегодня? С этими вопросами корреспондент «НГР» обратился к литературному критику Льву Аннинскому, художественному руководителю Сыктывкарского театра оперы и балета Ие Бобраковой и профессору Московской духовной академии диакону Андрею Кураеву.
Лев Аннинский, литературный критик
Цензуре подвергся не Пушкин, а та постановка, которая из него получилась. Но и у Пушкина с Церковью отношения были очень странные: с одной стороны – прихожанин, а с другой – «Гавриилиаду» написал! Если читать «Сказку о попе и работнике его Балде» одним глазом, а не двумя, то увидишь там только насмешки над попом – фигурой в русском сознании в ту пору ходкой.
Наша Церковь никогда не была противовесом власти, а сливалась с ней. Поэтому к Церкви было отношение такое: где барин – там и поп. В пушкинскую эпоху великие имена вроде Сергия Радонежского были уже в прошлом. С другой стороны, возрождение русской религиозной мысли в начале XX века, когда появился Сергий Булгаков, Павел Флоренский, Николай Бердяев, было еще впереди. Время Пушкина – это эпоха, когда у всех на устах было освобождение от диктата, в том числе и от диктата Церкви. Надо понимать каждую эпоху изнутри и, уж конечно, не поступать с ней так, как пушкинский Балда поступил с попом, то есть щелкать ее по лбу.
Ия Бобракова, художественный руководитель сыктывкарского театра
«Сказка о попе и работнике его Балде» не является антиклерикальной сатирой. Что касается того, что Пушкин якобы раскаивался в написании этой сказки, то это выдумка. Об этом нигде не написано. Говорят, что Шостаковича заставили написать оперу «Балда», прямо руки скрутили. Какая глупость! В начале 1930-х годов к Шостаковичу обратились работники «Союзмультфильма» с просьбой написать музыку к сказке Пушкина. В 1934 году он закончил работу. После этого к нему обратился «Ленфильм» с просьбой сделать не мультфильм, а кинооперу.
Сегодня весь мир отмечает юбилей Дмитрия Шостаковича. Спектакль «Балда» идет в Москве, Санкт-Петербурге, Ростове, во многих театрах России. Наш коллектив считает то, что произошло в Сыктывкаре, покушением на двух гениев. Это легкая, невинная детская сказка, в которой нет никакой трагедии. Напрасно Церковь ее драматизирует. Они убеждают, что попа показывать не надо, иначе прихожане не будут ходить в церковь. Я считаю, что это глупо. В церкви свои прихожане, в театре – свои.
Андрей Кураев, диакон
Реакция Сыктывкарского епархиального управления может быть обоснована. Быть может, это реакция не на Пушкина, а на национализм местной коми-интеллигенции, которая пробует свой народ вернуть к язычеству. Все-таки одно дело – анекдот о евреях в устах еврея, и другое – тот же анекдот, но в устах немца или казака. Так же анекдот про попа из уст русского и православного человека (например, Пушкина) становится другим при его озвучивании проповедником язычества.
С моей точки зрения, «Сказка о попе и работнике его Балде» – нормальное произведение христианской традиции. Юмор возникает тогда, когда обнажается разрыв между ожидаемым сценарием и неадекватным этим ожиданиям поведением персонажа. Смеховая ситуация возникает потому, что работодатель в сказке Пушкина – священник, который должен быть носителем высших нравственных ценностей. И если над попом смеются – то смеются именно из-за согласия с поповской (христианской) системой ценностей. Идеал-то оказывается общий у рассказчика и попа! Ну а чтобы понять, насколько Пушкин творил в каноне русской народной сказки – надо прочитать полный вариант «Курочки Рябы» из афанасьевского собрания...
