Черный огурец и восемь поросят

Очередной концерт общества куртуазных маньеристов произошел в Музее Маяковского. Изначально были заявлены Андрей Добрынин, Всеволод Емелин, Константэн Григорьев и Дмитрий Быков. Последний на слет не явился по причине нахождения в глубоком Подмосковье, откуда просил передавать всем привет.

На выбор исполненных Всеволодом Емелиным произведений, очевидно, частично повлияла дата проведения концерта, то есть пресловутое одиннадцатое. Начал он выступление стихотворением про летчиков-шахидов, параллельно сравнивая их истребители с фаллосами, что вообще весьма характерно для его текстов. Чуть позже он затронул тему Афганистана. Во втором отделении поэт несколько сменил военно-шахидскую тематику и прочел великолепное стихотворение про прекрасную еврейку, проект ОГИ и Холокост. К этому моменту он время от времени терял нить своего повествования, но зал, очевидно, прекрасно зная, что будет дальше, хором подсказывал строки. Автор довольно агрессивно в такт размахивал микрофоном и время от времени даже уходил в зрительный зал.

Константэн Григорьев тоже неплохо развлек собравшихся, выступив не только как поэт, но и как вполне профессиональный массовик-затейник. После прочтения нескольких отличных работ (потрясающе четких и образных, густо пересыпанных нецензурной лексикой и перечислением декалитров выпитого алкоголя) он порадовал песенкой про моржика. О песенке, как о музыкальной композиции, что-то сказать трудно – больно уж автор рычал. Но зато рычал с душой. Также он несколько шокировал песней про черный огурец, предварив ее исполнение ремаркой про истинное назначение данного текста – он был написан для дэт-металлической группы. Черный огурец сопровождался пантомимой, долженствовавшей отражать борьбу мирового добра с мировым злом в лице огурца-мутанта. Под занавес Григорьев вышел на сцену в прекрасном белом парике, и, что должно было олицетворять это, никто уже не понял, но все аплодировали.

Андрей Добрынин прекрасно читает свои тексты. Слушателям не требуется прорываться сквозь логопедические проблемы с дикцией автора, не нужно пытаться за интонационными предпочтениями декламатора услышать одну-единственную, верную интонацию – интонацию его текста. После блестящего стихотворения про свиновода, свиноматку и ее восемь поросят, которое, было кстати понято и услышано от самого начала и до конца без дикционных погрешностей, зал рыдал от смеха. Хотя никаких дополнительных ухищрений для достижения подобного результата Добрынин не предпринимал. Также Добрынин порадовал собравшихся текстом про колесо обозрения – смешным и трагичным одновременно, с потрясающим финалом, после которого сразу можно пойти в фойе, и поплакать, и посмеяться – а что еще, собственно говоря, может больше сказать об авторе, к вящей славе его, как не это?