Материя памяти

Первое окно в мир Шергина.
Фото автора

«Море – наше поле», – никто лучше не выразил сущность поморской культуры, чем Борис Шергин (1893–1973). Писатель и фольклорист, знаток народной культуры Севера, оказался одним из последних русских сказителей. В эпоху воинствующего материализма он нашел возможность «воинственно эстетствовать», отбрасывая в своих сказах ХХ века «пустой орех» созвучий, делая свое слово соизмеримым космосу. С 1920-х годов он жил в Москве, активно участвуя в литературной жизни, но после знаменитого постановления 1947 года «О журналах «Звезда» и «Ленинград» его сочинения были объявлены «пахнущими церковным ладаном», «пропагандирующими не свойственные советским людям идеи».

В Москве впервые масштабно отметили день памяти Бориса Шергина. Спевки хоровых коллективов «Поварская слобода» (Москва) и «Поморская жемчужина» (село Ненокса, Белое море) встречали гостей прямо на Рождественском бульваре, в доме 10/7, в котором Шергин прожил полуслепым последние трудные годы жизни и откуда отправился в свое последнее плавание за посюсторонний горизонт. Затем гостям была представлена мемориальная комната, где жил писатель. В комнате воссоздана обстановка последних лет его жизни, выставлены сохраненные наследниками подлинные вещи Шергина, его рукописи, книги, предметы народного быта. Украшением и эмблемой музея служит деревянная модель двухмачтовой шхуны, сделанная руками отца Шергина, Виктора Васильевича, штурмана Мурманского пароходства. Затем были прослушаны записи песен и сказов в исполнении самого Шергина.

Красочные переиздания писателя в последние годы не нуждаются в рекламе. Музей же по сохранению творческого наследия Шергина и народной культуры был создан силами наследников писателя-фольклориста, среди которых исследователь его творчества Юрий Шульман и его дети Лариса и Михаил – тоже писатели, хотя сейчас не до собственного творчества. Как и при любой частной инициативе, всплывают неожиданные препоны по документированию. В эпоху куда более глобальной материалистической воинственности и технологического «раскниживания» нам нужно сохранить именно материальную память о Шергине.