0
118174
Газета Свободная трибуна Печатная версия

14.12.2021 17:16:00

Полдень монотеизма. XXI век

О конкуренции среди традиций единобожия

Алексей Малашенко

Об авторе: Алексей Всеволодович Малашенко – главный научный сотрудник ИМЭМО РАН.

Тэги: христианство, иудаизм, ислам, авраамические религии, диалог, тора, евангелие, коран, иисус христос, пророк мухаммед, фридрих энгельс, альбер камю, николай кун, мифология, мессианство, максим родисон, история, религиоведение


22-11-2480.jpg
Иисус казнен на полпути к успеху, Мухаммед
свой путь прошел полностью. Григорий
Гагарин. Проповедь Магомета. XIX век.
Русский музей
В нескучное время инстаграмов и фейсбуков обнаруживается, что люди сохраняют веру в Бога, в которой даже блогеры боятся признаться. В соцсетях такие признания неуместны.

Вера же, как образ мыслей и чувств, все больше отдаляется от религии, которая с ее рационализмом и институтами ассоциируется с политическим движением. Религиозный обычай можно соблюдать, но верить в храм как нечто эзотерическое сложно.

Чуда религии не было. Ее формировали исторические условия, конкретные личности, в поведении, в нравственности которых святость не обязательна. Примеров уйма – от унизительного заискивания перед властью до педофилии.

Религия всегда паразитировала на человеческих надеждах и слабостях. Она самоистолковывалась, будь то в Евангелиях или коранических тафсирах. К тому же во всех этих Писаниях имеется масса противоречивых сносок, как и во всяком академическом исследовании. Не верите – откройте Евангелие и попробуйте разобраться в нем без ссылок.

Тора, Евангелия, Коран записаны и отредактированы людьми. Тора запечатлена Моисеем, который, по выражению религиоведа Петра Люкимсона, был «ее писцом, секретарем, передатчиком». Коран редактировался халифом Османом, а что касается Нового Завета, у него вообще разные письменные версии.

Священные книги нуждаются в экспликациях. Им не хватает простоты. Вера понятна, а все, что вокруг нее, требует анализа. Если не получится – обратитесь к богословам, они вразумят, причем каждый на свой манер.

Вера в одного-единственного Бога не случайна. Она была закономерной, о чем написано немало, в том числе классиками марксизма.

Фридрих Энгельс, например, считал, что «христианство – продукт разложения античного общества». Спорить не берусь. Но все же есть простенькие обстоятельства, которые лежат на периферии научного подхода. Что, если людям надоели похожие на них самих боги – с их человеческими слабостями, с их разобщенностью, склоками, как в коммунальной квартире? Перечитайте «Легенды и мифы древней Греции» профессора Николая Куна. Быт на Олимпе походил на советскую коммуналку. А как цапались между собой восточные божества! Обывателю же хотелось иметь за спиной надежную стену, на которую можно опереться в несчастливую, тягостную минуту.

Любопытно, что проповедник нового единобожия Иисус выступал прежде всего против предшествующего монотеизма – иудаизма. В этом контексте он не был первооткрывателем новой религии.

Иисус не единственный. Множество «мессий» странствовали по Галилее, Иудее, Самарии, проповедуя свою истину, собирая вокруг себя учеников, открывая свои школы, которые, как и их основатели, конкурировали друг с другом. Некоторые исследователи сравнивают эту конкуренцию с соперничеством пророка Мухаммеда с аравийскими проповедниками «прамонотеизма» ханифами и мистическими поэтами кахинами.

Почему победил Иисус, да и победил ли он?

Буду святотатствовать, поскольку с учетом складывавшейся в те времена обстановки триумфа у человека по имени Иисус не получилось. Он оказался скорее побежденным. Как писал экзистенциалист Альбер Камю, «нужно жить своим временем и умирать вместе с ним или же уклоняться от него во имя высшей жизни». Сделка, впрочем, возможна – «можно жить в свое время и верить в вечное». Что Иисус и делал. Его казнили, нарождавшийся монотеизм лишился своего лидера, а ведь харизматики в момент возникновения нового учения особенно востребованы. Получается, что христианство развивалось как бы помимо его основателя.

Иисус был случаен, а христианство – закономерным. Оно побеждало в борьбе с государством, сначала его подавлявшим, а затем сделавшим орудием своей политики. Распятые и сожженные христианские мученики оказывались не только святыми, но еще и общественно-политической оппозицией.

Говоривший о Царствии Божием Иисус вряд ли имел в виду христианское государство и уж, конечно, не задумывался, какими путями оно будет создаваться. Эрнест Ренан считал Иисуса основоположником секуляризма.

Много позже участие религии в государственном управлении оказалось избыточным, и появился современный секуляризм. Но непреодолимым препятствием на пути задействованности религии в политике он не стал, к тому же всякий светский политик по сей день при случае козырнет верностью религиозной традиции.

Секуляризм не противоречит вере, а значит, у институтов религии остаются возможности для укрепления своего авторитета и влияния, тем более что ее служители позиционируют себя защитниками веры.

В отличие от христианства успех ислама был стремителен.

Деяния пророка Мухаммеда и Иисуса сопоставимы, как схоже отношение к ним окружающего общества. Их общей чертой была вера в богоданность своего учения. Сопоставляя Иисуса и Мухаммеда, знаменитый исламовед, француз Максим Родинсон писал, что «через подозрительные рассказы и хромающие традиции можно различить нечто, что свидетельствует о странной, непонятной для обыкновенных людей личности, вокруг которой они готовы сплотиться. Иными словами, то была вера в еще одну истинную веру.

Были и различия.

Мессианство Иисуса заключалось в проповеди изящной идеи о самосовершенствовании человека, о Царстве Божием. Это было привлекательным, но не всегда понятным. Иисус очаровывал людей, он был психологом и, уверен, гипнотизером. Он сознательно подвергал себя риску быть схваченным своими оппонентами и убитым. И все же он шел на риск, видя себя «человеком не от мира сего», что делало его в глазах толпы еще более привлекательным. В «Мастере и Маргарите» это хорошо подмечено, что, впрочем, раздражает тех, кто не любит булгаковский роман.

Мухаммед не знал деталей жизни Иисуса, и вряд ли они могли бы его взволновать, но христианство было ему любопытно. К тому же в юности монах-несторианец Бахира предсказал мальчику Мухаммеду великое будущее, а позже это подтвердил другой монах по имени Нестор. В зрелые годы пророк общался с кузеном своей первой жены Хадиджи, христианином Вараком ибн Науфалем, несомненно оказавшим влияние на основоположника ислама.

Христианином Мухаммед не стал, но многое из «соседнего» монотеизма запомнил. Не потому ли в Коране обширны реминисценции к христианству, отсылки к Библии? Есть там и кое-что от Талмуда. Это не зазорно. Три религии – три версии монотеизма.

Иудаизм же оказался ограниченным этническими рамками, тогда как христианство и ислам вышли на мировой простор.

Христианство названо по имени Иисуса. Есть в этом нечто сектантское – религия по имени вождя. Ислам – просто «предание себя Богу», что не нуждается в личной привязке. Занятно, но христианские богословы и ученые порой называли ислам магометанством, даже мухаммеданизмом, пытаясь отождествить его с очередной христианской сектой, дискредитировать его как уникальное единобожие. Не получилось.

Мухаммед не претендовал на родство со Всевышним. Он позиционировал себя лишь как передатчик божеского слова. Но в отличие от Иисуса он был амбициозен на общественно-политическом поле. Не потому ли мечеть быстро стала и осталась до сих пор политическим центром.

Мухаммед сплотил вокруг себя несколько десятков людей, за считаные годы превратившихся в консолидированную общину, которая после переезда (бегства) из Мекки в Ясриб стала основой исламского протогосударства.

Иисус погиб на полпути к успеху, Мухаммед свой путь прошел полностью.

По мнению Максима Родинсона, «Мухаммед занимал позицию истинного революционера». Согласен. Тогда то, что он совершил, было первой исламской революцией.

Сравнивать Сына Божьего с пророком, наверное, не стоит. Так будет меньше конфликтов. Зато о схожести ислама и христианства говорить принято, и действительно говорят много на разного рода мероприятиях, посвященных диалогу между религиями. Выступления ораторов, как правило, отдают демагогией, и в них упор делается на то, что все религии есть «религии мира и любви» и т.д. Однако потребность диалога свидетельствует о различиях между традициями.

Всякая религия оказывает влияние на формирование общественной среды, на культуру и политику. И потому она не может не быть включенной в раздирающие общество противоречия, в столкновения между народами, странами, цивилизациями. В основе противоречий – стремление доказать свое превосходство в любой сфере человеческой жизни. В том числе в религии. Эта конкуренция – движитель развития общечеловеческой цивилизации, пусть временами оно и оборачивается жестким противостоянием, в том числе военным.

На этом поле каждая религия уверена в своей окончательной победе. У ислама надежд должно быть больше, ведь это самый последовательный монотеизм, быстрее всех распространившийся по миру.

Возникает вопрос: почему мусульманам приходится «догонять» христианскую цивилизацию?

Иисус власть от религии отделял. С одной стороны, провозглашено было право всех людей участвовать в Царствии Божием, с другой – религия стала отныне, по существу, отделенной от государства.

Допустим, протосекуляризм косвенно способствовал появлению в XVI веке христианского реформаторства, делегировавшего человеку право на индивидуальность, каковую ислам не давал. В исламе реформаторство оказалось невозможным, что и было одной из главных причин, затормозивших развитие мусульманского мира. Правда, в XIX веке там начал развиваться модернизм – адаптация исламской традиции к успехам, достигнутым христианским миром, но этого оказалось недостаточно.

Предвидел ли пророк, каким будет далекое будущее созданной им общины и религии? Хотя Иисус тоже не мог знать, как будет эволюционировать его – простите за словечко! – «месседж» ученикам.

От нынешних монотеизмов их основатели пришли бы в изумление, даже в отчаяние. Что бы подумал Иисус о христианском расколе на католиков, протестантов и православн ых, об инквизиции? Как бы прокомментировал Мухаммед дожившие до нашего века суннито-шиитские противоречия, современный джихад, 11 сентября 2001 года? Как бы они оба отнеслись к современному богословию?

Религия живет и развивается своими интерпретациями, а также частными интересами «профессионального истеблишмента». Религиозные иерархи – что Римские папы, что патриархи, что имамы – по сути, светские люди, общественные деятели. Ссылки на веру у них слишком часто напоминают идеологический прием.

Осуждать их за это не стоит. Наверное, они (хотя и не все) начинали как искренне верующие, но публично подтвердить свою веру им удобнее всего через светскую деятельность. Когда я читаю, что «церковь задает христианскую модель общества», то вздрагиваю… Кстати, что тогда задает его мусульманскую модель? Кто вообще эти люди, такие модели задающие, и есть ли у них моральное право их провозглашать?

Религия утратила свою трансцендентность, она все меньше востребована для веры. С Богом мы встречаемся наедине.

Звучит парадоксально, но за сохранение веры в России мы должны быть благодарны большевикам-коммунистам, которые, уничтожая религию, делали веру единственно возможным путем для сбережения личности, ибо внутренние убеждения оставались неуязвимыми для чекистской охоты.

В упомянутой выше христианской «модели общества» принадлежность к христианству становится менее ощутимой.

Новый импульс к христианскому самоощущению дает конфликт с мусульманством, в основе которого – политика (экстремизм, миграция), но все равно глубинная основа состоит все в том же межцивилизационном непонимании.

Исламское же общество, несмотря на всю его внутреннюю неустроенность, набирает энергию. Мусульманский мир продолжает «гонку за христианским лидером», доказывая окружающим, а заодно и самому себе способность стать соизмеримым, равноценным цивилизационному оппоненту.

Назовем все это вместе взятое «полднем» отношений между религиями, да и цивилизациями… Закат же, то есть взаимное равнодушие, не наступит никогда.

Слава Богу за то, что не нарождаются новые монотеизмы. Хотя на локальном уровне такие заведомо обреченные попытки имеют и будут иметь место, но на ситуацию в мире они никак не влияют.

А новую веру не придумать – как дважды нельзя войти в одну реку. Будем жить со старой. n


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


КПРФ надеется поломать сценарий власти для выборов Госдумы

КПРФ надеется поломать сценарий власти для выборов Госдумы

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Цифровые политтехнологии руководство партии будет внедрять даже принудительно, но только в 2026 году

0
313
Шел до тех пор, пока не был ранен

Шел до тех пор, пока не был ранен

Арсений Анненков

К 60-летию публикации повести Виктора Курочкина «На войне как на войне»

0
324
Наши сдали Ляоян

Наши сдали Ляоян

Максим Артемьев

Александр Тиняков как человек и персонаж Романа Сенчина

0
109
Робинзон против Гулливера

Робинзон против Гулливера

Игорь Шумейко

Несгибаемость Даниэля Дефо привела его к тому, что он три дня стоял у позорного столба «с бумагой в руке, удостоверяющей его преступление»

0
168

Другие новости