Петр Спивак
У Ираклия Квирикадзе неизменно в центре внимания странные провинциальные истории.
Кадр из фильма «Лунный папа»
В истории человечества просвещение сплошь и рядом оборачивалось одичанием.
Ровно 400 лет назад, 10 июля 1509 года, родился религиозный реформатор Жан Кальвин (ум. 1564) – основоположник кальвинизма, самой суровой из протестантских конфессий. При Кальвине в Женеве были ликвидированы все театры, даже зеркала и вообще приметы изящного разбивали, считая их ненужными. Ни дать ни взять аятолла, как можем мы сказать, глядя на современные аналоги.
В 1536 году он, бывший католик, перешедший в протестантизм и эмигрировавший из Франции, опубликовал в швейцарском Базеле «Наставление в христианской вере». Основная идея – самостоятельность церковной общины, в том числе в делах веры. Потом обосновался в Женеве, которая как раз стала протестантским городом. Для Женевы Кальвин написал «Катехизис» – новую формулу веры, а позднее разработал устав Церкви, согласно которому фактически вся власть в городе контролировалась старейшинами. По сути дела, сложился теократический режим. В 1542–1546 годах в Женеве 58 человек были казнены и 76 – изгнаны из города. Так реализовались на практике идеи «Наставления»┘
Кальвин в свое время изучал право и богословие, потом с юриспруденцией расстался. Родившийся 10 июля 1871 года классик французской и мировой литературы Марсель Пруст (ум. 1922) сделал в чем-то похожий выбор, не окончив курса юридических наук, но сосредоточился на вполне светской словесности. Светской в одном смысле слова – как не имеющей отношения к религиозности. Но, выросший в зажиточной семье и хорошо знающий жизнь высшего общества, Пруст сам предпочитал держаться от нее в стороне. Чуждый аскезе (в отличие от того же Кальвина), он был самым настоящим затворником. Но главному его творению – циклу романов «В поисках утраченного времени» – это нисколько не помешало. На своем собственном опыте Пруст показал, что писателю нет необходимости объехать все места действия своих книг. Он вполне может не выходить из своих четырех стен. И это важный признак той прозы XX века, у истоков которой стоял Пруст. Его произведения нередко называют эпосом; если это и эпос, то интенсивный, не зависящий от пространственного охвата, не требующий от писателя выдавать на-гора «романы с продолжением». У Пруста смысл творчества совсем в другом. В воспоминаниях, ассоциациях, прихотливо перетекающих одно в другое. «Поток сознания», словом. Сам этот термин стал уже общепринятым. Хотя многие современные читатели к подобному типу повествования привыкают с большим трудом или вовсе его не приемлют. Сложно, понимаете ли. А что сложно, то трудно прививается и вообще раздражает.
Но художественная тенденция XX века вела именно в этом направлении – и продолжает туда вести до сих пор. Ничего не поделаешь.
Сегодня исполняется 75 лет еще одному художнику-затворнику, на этот раз кинорежиссеру и сценаристу. Я имею в виду Ираклия Квирикадзе.
Он начинал в советской Грузии, но давно уже место жительства его – неопределенное, как у какой-нибудь частицы в квантовой механике. Он российский и американский гражданин, живет и работает то в Лос-Анджелесе, то в Германии, то во Франции, то в России. А если посмотреть на его фильмы и сценарии, на их действующих лиц, то получится не менее интересно. Все та же текучесть, неопределенность – вплоть до того, что Квирикадзе начинает работу над фильмом, обращаясь к грузинским историям, а потом переносит их куда-нибудь далеко-далеко. Потому что это универсальные, общечеловеческие сюжеты. Они имеют место всюду и везде.
Во ВГИКе в 1971 году Квирикадзе сделал свою дипломную работу – короткометражку «Кувшин», ставшую символом грузинского короткометражного кино. Сюжет там итальянский, из Пиранделло. Человек застрял в винном кувшине, его надо оттуда вытащить – то ли разбив кувшин, то ли еще как-то. В общем, получается сгущенный образ всего творчества Квирикадзе, его лейтмотив.
В 1981 году он поразил всех фильмом «Пловец». Это история одной династии, трех поколений. Их заветная мечта и завет потомству – проплыть от Батуми до Поти. И тот, и другой были репрессированы. Внук – наконец воплощает в жизнь эту мечту деда и отца. Плавание – метафора свободы.
И каждый раз у Квирикадзе – очередной провинциальный сюжет на общечеловеческие темы.
И еще. Истории фильмов Ираклия Квирикадзе и истории, которые в этих фильмах рассказаны, продолжают друг друга. После «Пловца» Госкино запретило ему быть режиссером (!) – и он занялся писанием сценариев для других режиссеров. И переносил грузинские истории на совсем другую почву, в другой материал┘
В эти дни, кстати, исполняется юбилей двух драматических историй из жизни кино и театра в позднесоветский период. 10 июля 1984 года Андрей Тарковский объявил, что не будет возвращаться в Советский Союз. А на следующий день, 11 июля, указом Президиума Верховного Совета СССР был лишен советского гражданства Юрий Любимов, бывший уже к тому времени главный режиссер Театра на Таганке...
