Владимир Санько Реформаторский пал прокатился по правительственным структурам. Головешки обещают затушить к президентской инаугурации. Однако едва ли правительство будет восстановлено скорее, чем сгоревший Манеж. Видимую стабильность правительству придаст сохранение практически в неприкосновенности Минфина. Тем не менее кровеносная и нервная система экономики в очередной раз порушена полностью.
Стремление Германа Грефа вывести государство из экономики вылилось в административный раж бывшего вице-премьера Бориса Алешина, выявившего на финишной прямой перед отставкой правительства, что почти половина государственных функций являются излишними или дублирующими. И этот шаблонный подход к реформированию государственных структур по функциям взят на вооружение. Вершиной абсурда здесь можно назвать ликвидацию Минэнерго в стране, входящей в число лидеров по добыче и экспорту энергоресурсов.
Среди ликвидированных и расчлененных государственных структур много не очень заметных, но весьма значимых, например, Госкомитет по геодезии и картографии, функции которого были неделимы уже не один век. Неужели нужно кому-то объяснять народнохозяйственное, военное и научное (в планетарном смысле) значение этой службы? Наверняка здесь приложил руку какой-то новообразованец, который в школе уже не проходил физическую и экономическую географию России, а тем более зарубежных стран.
Развал государственной машины осуществляется под флагом совершенствования ее работы, освобождения бизнеса от пут бюрократизма, борьбы с коррупцией. Ущербность российского подхода очевидна – известно, что в западных странах чиновничий аппарат во много раз больше и работает он неплохо. Но у нас в отличие от Запада слабая законодательная база, наши законы по большей части декларативны, как и в советское время. Но если тогда этот недостаток в значительной мере компенсировался жестким партийным контролем, то сейчас на беспредел чиновников и служащих всех рангов практически нет управы. Безуспешность борьбы с преступлениями в работе госаппарата признана чуть ли не национальным роком, а между тем недавняя информация Министерства внутренних дел позволяет сделать некоторые выводы.
Статистика МВД говорит о том, что за три года количество исков, предъявляемых к министерству, увеличилось втрое – с 25,8 тыс. в 2001 году до 74,1 тыс. в 2003 году. Однако тревогу по этому поводу поднимать не стоит: едва ли милиция столь резко ухудшила свою работу – просто правовая активность населения растет, и люди все чаще используют свое право на судебную защиту.
Настораживает другое: судами в 2003 году было удовлетворено, в том числе и частично, 41 910 исков на сумму всего 1,4 млрд. руб. из заявленных 13 млрд., то есть на 56% исков пришлось 11% объема требований. Еще хуже обстоят дела с исками, подаваемыми в связи с незаконным изъятием материальных ценностей до возбуждения уголовного дела и последующей их реализацией без судебного решения, а также необеспечением хранения вещественных доказательств: за период с 1 января 2001 года по 1 января 2004 года по данной категории исков в суды было предъявлено около 3 тыс. требований на общую сумму более 35 млрд. руб., из которых по 1289 искам было взыскано 221,5 млн. руб., а по 1377 искам на сумму более 34 млрд. руб. было отказано, остальные иски находятся в стадии рассмотрения. То есть мелкие иски удовлетворяются, а крупные намертво оседают в силовых структурах. Не слышно, чтобы кто-нибудь из силовиков понес уголовную ответственность за незаконное изъятие материальных ценностей и реализацию их без судебного решения. А чем эти действия отличаются от выбивания долгов или просто насильственного присвоения чужой собственности криминальными структурами?
Приведенная статистика многозначна. Очевидно, что начинает работать судебная система: порядка 50% исков суд удовлетворяет. Обращает внимание громадный разрыв между объемами исковых требований и суммами возмещения, что свидетельствует о низкой материальной ответственности государственных органов (не только силовых структур) за неправовые действия своих должностных лиц. Смею утверждать, что именно в этом основная причина неэффективности работы нашего государственного аппарата.
Становится ясно, что наше государство практически не отвечает перед членами общества и субъектами хозяйствования за работу своего аппарата. Если бы наши государственные органы несли материальную ответственность за недолжное исполнение законодательных предписаний, то любой глава ведомства позаботился бы о минимизации финансовых претензий за несоответствующее исполнение предписанных законом функций. Размер удовлетворенных в судебном порядке финансовых требований мог бы служить самым объективным критерием эффективности работы ведомства в целом, его подразделений и отдельных работников.
Авторитет главы МЧС и Сергея Шойгу крепнет по мере самоустранения государства от своих обязанностей. Взрывы газа в жилых домах, разрушения новых строений, регулярные пожары в пределах Садового кольца, катастрофические паводки. Что здесь удивительного? Возьмем сгоревший Манеж: его руководство игнорировало предписания пожарных или платило штрафы в размере МРОТ. Компания, которая экспортировала здание, наверняка не понесет никакой материальной ответственности перед государством. Пожарные свою безответственность прикроют пачкой неисполненных предписаний. Правительство же вместо принятия мер по усилению результативности инспекций надзорных органов и ответственности обеих сторон предлагает, например, чуть ли не вовсе освободить бизнес на два-три года от какого-либо контроля. Стремление правительства снять с себя любую ответственность нашло выражение в алешинском ноу-хау – разработке стандартов безопасности без учета качества.
Весь этот административный раж, шумиха по борьбе с коррупцией – всего лишь дымовая завеса. На самом деле государство не желает брать на себя какую-либо (о повышенной и говорить не приходится) ответственность перед обществом, физическими и юридическими лицами. Только введение повышенной материальной ответственности ведомств (а для их чиновников и уголовной) за исполнение установленных законом государственных обязательств позволит ликвидировать неэффективность работы чиновничьего аппарата. Страшен не бюрократ – он обслуживает государственную машину и, значит, служит каждому из нас. Страшна безответственность бюрократа.
Дарья Гармоненко 
