Бахтияр Тузмухамедов
|
|
Красный Крест на защите жертв войны. Фото с сайта www.icrc.org |
Основу МГП составляют четыре Женевские конвенции о защите жертв войны 1949 года и три дополнительных протокола к ним, ряд других договоров, принятых до и после Женевских конвенций, среди которых нельзя не упомянуть санкт-петербургскую Декларацию об отмене употребления взрывчатых и зажигательных пуль 1868 года. Массив норм МГП включает также обычаи, одни из которых стали частью договоров, иные же существуют в общечеловеческих воззрениях на то, «что такое хорошо и что такое плохо», а потому представления об их содержании могут значительно различаться, как и вообще мнения об их существовании. МГП условно разделяют на «женевскую» и «гаагскую» ветви. Первая ориентирована на охрану прав жертв войны, вторая – на ограничение средств и методов вооруженной борьбы.
Призыв к соблюдению норм МГП прозвучал на страницах «НГ» еще в самом начале СВО, являющейся с правовой точки зрения международным вооруженным конфликтом, в который перерос вооруженный конфликт немеждународного характера – широкомасштабные силовые действия украинских властей по подавлению неповиновения восточных регионов (см. «НГ» от 09.03.22). Таковым, то есть немеждународным, внутриукраинским, этот конфликт был для России впредь до 24 февраля 2022 года.
Впервые за прошедшие четыре года широкое обсуждение актуальных проблем МГП с участием российских и иностранных ученых и практиков состоялось на прошлой неделе в Санкт-Петербурге в рамках XV Мартенсовских чтений, названных так в честь выдающегося российского юриста-международника, дипломата и просветителя Федора Мартенса (1845–1909). Их периодичность, а проводились они с 2000 года, была нарушена пандемией и другими обстоятельствами, так что от соорганизаторов – юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, Международного комитета Красного Креста (МККК) и Российской Ассоциации международного права – потребовались немалые усилия для возобновления конференции.
На этот раз Чтения оказались скромнее, чем в былые годы, по числу участников из-за бюджетных трудностей, которые испытывает МККК, несущий основные расходы по их организации. И все же в них приняли участие эксперты высокого уровня из Аргентины, Армении, Белоруссии, Киргизии, Китая, Молдавии, России, США, Таджикистана, Узбекистана, Эстонии, а также авторитетных организаций: Межпарламентской ассамблеи СНГ, Международного института гуманитарного права и самого МККК.
Тема Чтений «Гуманность на поле брани: через призму истории, исследования и преподавания», пусть и звучит дипломатично и уклончиво, не исключала острых дискуссий по широкому кругу вопросов – от поражения окружающей среды в ходе вооруженного конфликта до законности ядерного оружия.
К примеру, ныне стало очевидным, что поводом для растущего числа конфликтов, как и их ожесточенности, стал доступ к источникам пресной воды. Только ли изменение климата вследствие промышленной и иной невоенной деятельности человека ведет к обезвоживанию источников, загрязнению рек и изменению их русел? Тогда как оценить преднамеренное разрушение дамб, приводящее к скоротечному сбросу воды из водохранилищ, или враждебное воздействие по АЭС и водоему-охладителю, находящихся вблизи водоема – реки или моря, если эти меры предпринимаются войсками противника в рамках вооруженного конфликта и для достижения его целей? Один из дополнительных протоколов, являющийся частью Женевских конвенций, запрещает превращать в военные цели «установки и сооружения, содержащие опасные силы, а именно плотины, дамбы и атомные электростанции… даже в тех случаях, когда такие объекты являются военными объектами, если такое нападение может вызвать высвобождение опасных сил и последующие тяжелые потери среди гражданского населения».
Менее очевидной является связь между изменением климата и вооруженным конфликтом, заключающаяся в том, что засухи, вызываемые потеплением, ведут к обеднению плодородных почв и пастбищ, как следствие – обнищанию населения, занятого этими видами сельскохозяйственной деятельности или зависимого от него. Часть бывших скотоводов и земледельцев может примкнуть к силам – правительственным или негосударственным, участвующим в вооруженном конфликте. Возможно ли урегулировать эту коллизию лишь средствами МГП? Едва ли.
Непросто достичь согласия в отношении ядерного оружия. МККК, убежденный в том, что применение этого вида оружия массового уничтожения противоречит МГП, является последовательным сторонником укрепления режима Договора о запрещении ядерного оружия (ДЗЯО) 2017 года и расширения состава его участников, число которых на сегодня составляет 73 – и это при том, что членами ООН являются 194 государства. Более того, среди сторон ДЗЯО не найти ни одного государства, обладающего ядерным оружием или связанного с таким государством оборонительным союзом. Что касается правового регулирования, не следует забывать о консультативном заключении Международного суда ООН 1996 года, в котором он единогласно признал, что «угроза ядерным оружием или его применение должны быть совместимыми с требованиями международного права, применимого в период вооруженного конфликта, особенно требованиями принципов и норм международного гуманитарного права». А вывод о том, что такие угроза или применение все-таки «в целом» противоречили бы этим требованиям, поддержали семь судей против семи при решающем голосе председателя. Примечательно признание Суда, что он «не может сделать окончательный вывод о том, будут ли угроза ядерным оружием или его применение законными или незаконными в чрезвычайном случае самообороны, когда под угрозу поставлено само дальнейшее существование государства».
Консультативное заключение не наделено юридически обязывающей силой, но является авторитетным воззрением на современное состояние права. Замечу, что прошлая версия Основ государственной политики РФ в области ядерного сдерживания 2020 года перекликалась с мнением Международного суда, заявляя о праве на ядерный удар в случае вооруженного нападения на Россию и (или) ее союзников с применением как ядерного, так и обычного оружия, «когда под угрозу поставлено само существование государства». Одноименный документ, принятый в 2024 году, разделил условия ядерного ответа на ядерное же нападение на Россию и ядерного ответа на нападение с применением обычного оружия, но уже на Союзное государство России и Белоруссии, создающее «критическую угрозу их суверенитету и (или) территориальной целостности».
Тема СВО не была включена в программу Мартенсовских чтений из уважения к деликатности гуманитарных миссий, выполняемых МККК в зоне ее проведения. Однако проблем, выявляемых в ходе этого вооруженного конфликта и требующих урегулирования с применением инструментария МГП, было не избежать.
К примеру, в открытых источниках отсутствуют сведения о широкомасштабном применении так называемых «смертоносных автономных систем» (САС), дискуссии о которых уже не один год ведутся в группе правительственных экспертов, учрежденной в рамках режима выполнения договора с длинным названием, в дипломатическом обиходе именуемом Конвенцией о негуманном оружии 1980 года. МККК призывает к разработке и принятию юридически обязывающего протокола к Конвенции о негуманном оружии, что пока не находит достаточной поддержки для начала предметных переговоров. Возможно, правильнее было бы ставить достижимые цели, для начала выработать свод руководящих принципов, постепенно насыщая его предметным содержанием, договориться о терминах, распространить на разрабатываемые системы и их компоненты меры экспортного контроля, попробовать адаптировать опыт недоговорных мер доверия и режимов контроля над распространением технологий двойного назначения.
За пределами дискуссии остались важные темы – от деятельности Бюро Центрального агентства по розыску МККК по вопросам, связанным с международным вооруженным конфликтом между Россией и Украиной, которое помогает разыскивать пропавших без вести – как военнослужащих, так и гражданских лиц, до эрозии договоров, регулирующих применение конкретных вооружений. Примеры последней – выход Литвы из Конвенции о кассетных боеприпасах и официально объявленное намерение Латвии, Литвы, Польши, Финляндии и Эстонии прекратить участие в Конвенции о запрещении противопехотных мин. Предлог – опасения по поводу агрессивных намерений восточного соседа.
Успешное проведение Мартенсовских чтений позволяет надеяться на то, что следующая конференция соберется через два года не только с настроем на рассмотрение более широкого круга актуальных проблем МГП, но и в окружающей обстановке, располагающей к их взвешенному осмыслению.
