Ничего случайного

Оксана Булгакова. Фабрика жестов. - М.: Новое литературное обозрение, 2005, 304 с., ил. (Кинотексты).

Исследование, которое предприняла Оксана Булгакова - киновед и исследователь русской и советской визуальной культуры из Стэнфордского университета, - даже не в первую очередь о кино, хотя, казалось бы, здесь только о нем и речь. На самом деле оно - лишь способ увидеть настоящий предмет исследований: историю телесного поведения и его значений. Кино важно постольку, поскольку впитывает пластику времени, оказываясь слепком с его душевных движений и смыслов. По этому слепку их можно реконструировать с величайшей точностью.

Булгакова открывает возможности нового взгляда на кинематограф. Она видит фильмы своего рода "боковым зрением" - обращает внимание на то, что обыкновенно остается незамеченным: на движения, жесты, позы, из которых лепятся образы. И, как лицо - по черепу, берется воссоздать "внутреннюю", смысловую историю советского, а затем и постсоветского общества через историю тела, запечатленного на пленке.

В том, как человек распоряжается собственным телом, считает она, и вообще-то нет ничего случайного. А уж в кинематографе и прочих визуальных искусствах - тем более: "...в контексте фильма и незнаковое поведение получает значение. Неосознанные положения тела превращаются в знаки".

Движущийся человек ведь только и делает, что "проговаривается". В любом движении рук, ног, повороте головы, а особенно в комплексе, в который все это складывается, он обнаруживает характерные особенности не только своей личности, но и своей культуры, социального слоя, времени. Проговаривается он не только на пленке, а вообще всегда, но лишь кинематограф, улавливая и сохраняя самые мелкие, самые мимолетные движения, позволяет это как следует рассмотреть и сделать выводы.

Движение на экране убедительно, заразительно. Это поняли уже на заре киноискусства. С самого своего начала, пишет Булгакова, кино стало действенным средством формирования человека - придания ему нужных свойств. Кино, может быть, раньше других областей жизни догадалось, что человека можно воспитать, показывая ему правильно организованное тело.

Возникновение кино стало своего рода пластической революцией. До тех пор развитие языка жестов, формирование телесной выправки (а вместе с ней - и души, которая от всего этого очень зависит) пускали на самотек. Конечно, средства для хранения и передачи образцов телесного поведения были и раньше: книги, картины, театр. Но ни одно из них не сравнится с кинематографом по массовости и мощи воздействия.

Симптоматично, что бурное становление нового искусства совпало с началом великого слома традиции в европейской жизни (русская революция 1917 года - лишь одно из самых ярких проявлений этого слома). Привычный уклад распадался на глазах, необходимы были ориентиры. Причем такие, которые, в отличие от идеологий, обладали бы непосредственной убедительностью. Тут-то кино и подоспело: стало "проводником модернизации", "новой азбукой хороших и плохих жестов".

Булгакова препарирует жесты с кинопленки, выявляя множество тонких связей каждого со смысловыми массивами эпохи. Она показывает, как кино первых советских лет формировало дисциплинированного, организованного человека-"винтика". Как кинематограф "оттепели" дал зрителю внятный набор средств, чтобы раскрепоститься, и поколение шестидесятых, перенимая выправку и походку западных актеров, обретало телесное чувство свободы. Как, наконец, постсоветское кино 90-х просто не знало - отражая общую ценностную растерянность социума, - что прививать аудитории, как моделировать персонажей: не получалось внятного, четко адресованного жеста и возникали персонажи вроде Данилы Багрова с угловатой, инфантильной пластикой, сутулой спиной, заторможенными движениями┘

Не была ли телесная история человека до кинематографа и более консервативной, и более разнообразной? А сегодня фильмы, тиражируя более или менее один и тот же репертуар жестов, не способствуют ли тому, что выразительные возможности человека нивелируются, теряют характерную для его места и времени специфику?

Все это еще предстоит осмыслить. Книга Оксаны Булгаковой - признак того, что осмысление началось. Удивительно, что началось оно только теперь: ведь, казалось бы, кинематограф давно стал рутинным фоном, перестал волновать, тревожить. Всякое явление обычно видится острее, пока ново, недаром самые проницательные теоретические работы о кино (Эйзенштейна, Тынянова, Белы Балажа) появились в первые десятилетия ХХ века. Так что же: выходит, кино еще не перестало быть культурным шоком?