Илья Кукулин Материалы XXIV выпуска Urbi (Urbi. Литературный альманах) - СПб.: АОЗТ "Журнал "Звезда", 2000, 216 с.
Ну, конечно, по оформлению это пародия на "Материалы N-го съезда партии", решения которого - в жизнь. Притворно-скромная обложка. Римские цифры - любимые не только в КПСС, но и в Петербурге. Почему бы редакторам над собой не поглумиться?
Альманах "Urbi" настолько многолик, что невозможно точно дать ответ, что это такое. Выпусками альманаха могут быть объявлены сборники стихов или прозы одного автора; литературоведческие работы, сборники эссе, сборники текстов на какую-нибудь специальную, хотя бы и глобальную тему. Сначала "Urbi" издавался в Нижнем, теперь - в Питере. Идеалами своими альманах провозглашает "художественный аристократизм и высокий дилетантизм".
Открывается том "Материалов..." статьей "Пушкин сегодня" Бориса Парамонова - эссеиста, комментатора радио "Свобода". Парамонов, как это принято у нас, хоронит современную культуру: якобы в мире прежнем, несвободном, и жизнь была трудной, и культура подразумевала творческое усилие, а в современном мире "невозможен Пушкин", потому что мир стал более свободным и культура воспринимается уже не как усилие, а как данность, как постоянный фон жизни. "Вопрос так стоит: Пушкин или рэп?" Но Парамонов почему-то имеет в виду даже и не весь рэп, а в основном гангста-рэп - а это песни из жизни не столько афроамериканцев, сколько американских бандитов. Парамонов со вкусом излагает сведения из газеты "The New York Post" о криминальных историях, в которые эти гангста-рэпперы встревают.
Дескать, сравните с дуэлью Пушкина и почувствуйте разницу.
Это представление о современной культуре, составленное исключительно по газетам и телевыпускам новостей, опровергается дальнейшими текстами: они как раз и показывают, что личное творческое усилие в современной культуре вполне даже возможно и что в нем и обновляется культура - ровно как двести лет назад. Такое усилие может быть упрятано, притворяться следованием традиции - но оно все равно есть.
Текст петербургского прозаика Льва Усыскина "Биография Пушкина (конспект)", следующий сразу за Парамоновым, внешне его подтверждает - это пересказ биографии Пушкина до женитьбы, выполнен ритмической прозой, стилизован под Андрея Белого. Разгадка и опровержение - в конце текста, где автор намекает: все это - не более чем импровизация, хотя и подготовленная, и подхватывающая идею импровизаций Мицкевича в салонах той поры.
Не надо относиться к культуре как к пантеону - что делает Парамонов. В нем и выдающиеся авторы живы. "Я весел┘ Вдруг: виденье гробовое, / Внезапный мрак иль что-нибудь такое┘ / Ну, слушай же. (Играет)" (опять Пушкин).
Вся первая часть альманаха может быть объединена переплетающимися темами "интерпретация" и "классика". Иногда это классика без интерпретации: таковы, например, стихи ленинградского подпольного авангардиста 50-60-х годов Александра Кондратова, первого переводчика Генри Миллера на русский. Остальное - переводы, но всякий раз с какой-то нетривиальностью: либо с относительно редкого языка (чешский, нидерландский), либо экспериментальные по природе. Таково, например, очень интересное переложение поэмы Томаса Стернса Элиота "Бесплодная земля", выполненное С.В. Соловьевым. В этом переложении к намекам, понятным английскому читателю (множество географических реалий, солдатские песенки времен Первой мировой войны, цитаты из классики) подобраны соответствующие русские аналоги: вместо Лондона 20-х и провинциального Клиффорда - современные Петербург и Псков, цитаты взяты из Тютчева и песен Аллы Пугачевой. Приложены огромные комментарии. Другой вариант такого интерпретационного перевода - вольное переложение "Пантеры" Райнера Марии Рильке, выполненное Алексеем Пуриным. Он же, Пурин, впрыснул в этот номер очередную дозу Николая Уперса. В том же разделе - проза чешского поэта Богумила Грабала, переводы из Роберта Браунинга (1812-1889) в исполнении Алексея Кокотова и из Уоллеса Стивенса в исполнении Алексея Цветкова. То, как глубок и замечателен Стивенс, уже немного известно, а вот Браунинга, похоже, еще предстоит открыть. Там же - эссе Кирилла Кобрина о порнографии (порнография ограничена во времени: она возникла как следствие механистических и промышленных увлечений XVIII века) и филологические заметки Л.Арсеньева.
Вторая часть альманаха - современные сами по себе тексты. То есть не классика и не интерпретация, а просто стихи и проза. Авторы в основном молодые и(или) малоизвестные. О стихах этого раздела трудно сказать вкратце, поскольку большинство их авторов принадлежит к одной поэтической школе или соотносится с ней по каким-то признакам, и следует отдельно сказать о школе и отдельно про индивидуальность каждого.
Школу эту можно условно назвать "тихий или домашний неоклассицизм", и основными ее ориентирами, видимо, являются Михаил Кузмин, Ходасевич эмигрантского периода и (для некоторых) Кушнер, однако у каждого из авторов поэтического раздела - Павел Неклюдов, Денис Датешидзе, Олег Дозморов и другие - есть и свои учителя, а названных они воспринимают каждый по-своему.
Из прозы в первую очередь следует назвать рассказ Инны Лесовой "Место на фотографии", написанный в традициях экзистенциальной прозы 80-х, - история жизни и гибели слабоумного юноши-еврея, помешанного на еде, а также его нормальных и тяжело живущих родственников. Интересна проза Михаила Окуня "Суббота, воскресенье┘" (мрачно-гротескная история о двух одиноких стариках, одному из которых все время снится актер-порнозвезда Рэнди Вест - то голый и за работой, то одетый и поучающий), прозаические и драматические этюды художника Виктора Пивоварова ("Сентябрь 1951 года. Первый день в Художественной школе. Учителя: Простов, Хитров и Репкин. По всем законам классического водевиля имена, как потом выяснилось, полностью отвечали характеру каждого персонажа"), темпераментный и эпатажный цикл стихотворений в прозе Лидии Юсуповой о лесбийской любви "Письма советской школьницы поэтессе Сапфо".
Журнал "Urbi" подтвердил свою репутацию: это не совсем журнал. Это скорее способ представления словесного искусства и вообще описания культуры с определенной точки зрения - назовем ее домашней. Василий Розанов говорил, что вошел в литературу таким же, как дома сидит: в халате и исподнем. Составители "Urbi" воспринимают историю культуры именно с домашней, несколько бесстыдной стороны. Недаром же одно из новейших изданий "Urbi" - записные книжки и эссе Александра Жолковского с анекдотами про советских и несоветских гуманитариев - Лотман, Антониони, Умберто Эко. Из той же оперы - раскованный, почти из курилки тон филологических заметок Арсеньева в рецензируемом выпуске. Но эти примеры - равно как и отбор поэтов для издания - говорят и еще об одном качестве взгляда "Urbi": это "тоска по мировой культуре" как по преемственности, но преемственности личной. Если угодно, мировая культура оказывается тут не столько "всечеловеческими холмами", сколько многовековой сетью квартир, встреч, путешествий и разговоров, откуда запоминаются остроты, сплетни и заготовки будущих подвигов. Парамонов парадоксально вписывается в эту парадигму: смотрение телевизора и чтение газет - занятие домашнее, а выведение из них сведений о современной культуре может быть занятием свободным и нетривиальным. Другое дело, что отвлеченным и безответственным - ну так на то она и курилка.
Не под протокол ведь разговариваем.
