Сергей Шулаков
Вячеслав Пьецух. Суть дела: эссе, повести, рассказы.
– М.: ЭНАС, 2011. – 256 с.
Название очередной книги Вячеслава Пьецуха – «Суть дела» – и наличие в ней эссе – ироничной «Нобелевской речи» о русской литературе и «Базаров как альбатрос» о тщете попыток отвергнуть прошлое, предполагает некую определенность высказывания. Однако многое предупреждает о том, что в этих текстах заключена загадка. В рассказе «Дождь» главный редактор газеты небольшого города, тот, кого принято называть провинциальным интеллигентом, погруженный в пустую, но вязкую субстанцию бессмысленного существования, задается вопросами. Пристает к учителю музыки: «Живу да и помру, скорее всего, в захудалом, грязном городишке, на самом краю Европы, где все время идет дождь и люди почти друг с другом не говорят. Спрашивается: зачем? То есть не зачем я живу в этой дыре, а зачем я мыслю и чувствую, живучи в такой дыре?! Не могут служить компенсацией за прозябание в захолустье, положим, угрызения совести, бессонница, смертный страх…» Тот отвечает о вере в Бога и что неплохо бы жениться, но интеллигент опять за свое: «Какого черта я выучил четыре языка, если впереди у меня могильная яма и превращение сознания в элементарное вещество? На что мне сдалась мятежная русская душа, когда со всех точек города у нас виден один завод? В конце концов, зачем меня донимают все эти неистовые «зачем»?».
Герои, живущие обыденной своей жизнью, вдруг словно вздрагивают, вглядываясь в темноту… Диалоги о русской судьбе и русской культуре пространны, ссылки на историю обильны и парадоксальны – «В феврале 1917 года петроградские бабы, возмущенные перебоями с хлебопоставками, упразднили самодержавие и, в конце концов, власть свалилась прямо в руки большевикам», – время повествования останавливается, будто неестественная разреженность воздуха русской жизни придает рассуждениям плавную замедленность. Любить или не любить? Хотеть или не хотеть? Не столь уж и важно, если «история показывает: чем дальше, тем хуже».
 Прожить в России всю жизнь – подвиг? Фото Владимира Захарина |
Вячеслав Пьецух продолжает писать как и раньше, доверяя стилистической палитре, которая не подводила никогда, рождая то характерную оксюморонную иронию вроде «гостиной, которые в Краснозаводске назывались «зало», или даже грусть, как Москва, залитая осенним золотом 96-й пробы». Однако за стилем кроется нешуточный элемент предвидения. В 2010 году в рассказе «Переходя поле» автором написано: «Например Президент решает… ввести налог на роскошь, запретить телевидение, как рассадник всяческого разврата, провести закон о конфискации имущества за мздоимство и прочие экономические преступления, правительство пересадить на велосипеды, взамен милиции ввести в Москву два полка Таманской дивизии… Но стоит появиться Первому помощнику и щелкнуть костяшками счетов…» и мы имеем то, что имеем.
Пугает то, что несмотря на точность, некоторое веселье и даже привычку к творчеству Вячеслава Пьецуха, главный герой этих рассказов – безысходность. Она обрамляет повествование и врывается внутрь, оттесняя человеческое тепло куда-то в неведомые затекстовые пространства. В рассказе «Бозон Хиггса» непризнанный ученый нарезал себе из жести медали и ордена. «Я, – говорит автор, – в другой раз подумываю: а не поставить ли мне в скверике напротив моего подъезда прижизненный памятник самому себе – за то, что я просто-напросто прожил в России жизнь».
