0
2372
Газета Проза, периодика Печатная версия

02.12.2020 20:30:00

Заколдованное место

Есть ли пределы реализма в литературе

Тэги: проза, крым, набоков, газданов, чехов, гражданская война, великая отечественная война, депортация, натурализм, лазурный берег, пруст, дагестан, белоруссия, якутия


проза, крым, набоков, газданов, чехов, гражданская война, великая отечественная война, депортация, натурализм, лазурный берег, пруст, дагестан, белоруссия, якутия Крым может занять в нашем сознании место русского Лазурного Берега. Фото Андрея Щербака-Жукова

Частные коллекции хороши тем, что не подчиняются музейным – научным или авангардистским – концепциям. Книга Екатерины Блынской – именно такая коллекция впечатлений, экспонаты которой связаны лишь волей автора. Повесть «Вьюн над водой» – о дореволюционной России, двойная романтическая история. Влияния – конечно, Пруст, Набоков, Газданов, немножко Чехов. Одинокий миллионщик приезжает в Крым с тяжело больной дочерью-подростком, оба влюбляются не в тех, кого нужно, мчатся извозчики, жеманничают девицы полусвета, и каждый оказывается не тем, кем представлялся.

Другое впечатление – «Зубы»: о Гражданской войне и юном красноармейце, который регулярно расстреливает заложников и выбивает золотые зубы. Здесь поражает не столько контраст с «Вьюном…», сколько ужас от осознания того, насколько быстро человек превращается в животное. «Цумбайшпиль» – о депортации немцев из Крыма за Урал, почти все замерзли и погибли. На ум приходит «Зулейха открывает глаза» Гузели Яхиной, но Екатерина Блынская гораздо жестче. «Пауль заплакал, как девочка. Мне стало стыдно, я ударил его в лоб кулаком, но Пауль вдруг задышал, как заезженный лошак, и, выпучив глаза, скакнул на меня. Он целился куснуть меня, чтоб оторвать кусок мяса, но отец его пнул и сам упал от слабости». Пауль – младший братишка героя-рассказчика. Повесть «Чертова балка» – впечатление медсестры о Великой Отечественной, о севастопольских катакомбах. Немецкий снайпер методично отстреливал тех, кто пытался пробраться за водой, но зазевался. Его поймали и после определенной медицинской манипуляции насильно поили шампанским, пока не разорвало; вина было в избытке, не успели эвакуировать или уничтожить. Этот чрезмерно жесткий физиологизм поначалу шокирует, вызывает вопрос, есть ли пределы реализма в литературе, но становится очевидным, что наряду с примерами человечности он оправдан замыслом.

45-13-11250.jpg
Екатерина Блынская. Крымская
колыбель.– М.: Вест-Консалтинг,
2020. – 236 с.
Насколько чиста и прозрачна, остроумна повесть «Вьюн над водой», настолько же ужасают подробности Гражданской и Великой Отечественной. Видно, что автор не стремится эпатировать чернухой, а рассказывает, как было. И здесь встает вопрос истинности и ценности – всегда ли безоговорочно ценно то, что подлинно? Литература все же не рынок антиквариата. Однако приходится признать, что, да, ценно, но не в смысле эстетики или прекрасного. Крым может занять в нашем сознании место русского Лазурного Берега, осененного аллегорией и апофеозом знамен доблести, клинков и барабанов. Между тем это место затопления русских кораблей, в основном старых и небоеспособных, однако само это действо произвело весьма тягостное впечатление. Место тайного предсмертного разговора императора Александра III с сыном Николаем. Есть у нас подобные места: Дагестан в романе Алисы Ганиевой «Праздничная гора», Западная Белоруссия в эпопее Михаила Попова «На кресах всходних», окраины Якутии в книге Леонида Юзефовича о Гражданской войне «Зимняя дорога» …У Юзефовича оборонявшиеся в якутском селе белые положили на бруствер для усиления защиты замерзшее тело старого колчаковского фельдфебеля, как был, с протянутой рукой, и ветер треплет седую бороду. Екатерина Блынская намного жестче. Конечно, жить только мистикой ни к чему, но и пребывать в плену благостных иллюзий тоже неполезно.

Стиль писательницы весьма уверенный, она демонстрирует точную, прямо чеховскую стилизацию дореволюционной речи, достоверный психологизм поведения героев любой эпохи, выписаны диалоги, характеризующие говорящих. Тексты выстроены в целом хронологически, кое-где уходят в мистику, но в меру и уместно. Значит, Екатерина Блынская знает что делает. И никакого кипения страстей, литературных провокаций – чистая современная психологическая проза. От этого-то и становится страшновато.

Книга посвящена учителю Екатерины Блынской, преподавателю Литературного института имени Горького Алексею Константиновичу Антонову.


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


"Марафон единства" покажет белорусам, как Родину любить

"Марафон единства" покажет белорусам, как Родину любить

Дмитрий Тараторин

Мероприятия, которые пройдут по всей стране, призваны сплотить граждан республики

0
350
Белоруссии нужны политически грамотные инженеры

Белоруссии нужны политически грамотные инженеры

Дмитрий Тараторин

Минск начал системную борьбу за информационную безопасность

0
3061
В диабазовом фраке

В диабазовом фраке

Виктор Леонидов

Влюбленность в Крым в стихах и акварелях

0
1423
Самолет с синими крыльями

Самолет с синими крыльями

Кирилл Плетнер

Рассказ про доктора Бабжиевича, психосоматику и кукурузник

0
397

Другие новости