Лидия Андрусенко
- Сергей Александрович, на днях в западной прессе появилась информация о том, что НАТО готово к радикально новым отношениям с Россией. В то же время публикации на эту тему довольно противоречивы. Так, Financial Times заявила о сенсационном решении НАТО превратить нынешнюю формулу "19 плюс 1" в полноценную "двадцатку" о и возможной трансформации Североатлантического блока в политический союз. International Herald Tribune сдержанно написала о необходимости улучшения отношений с Россией на фоне принятия в альянс семи новых членов - стран Восточной Европы. А BBC вообще утверждает, что речь идет не об участии России в НАТО, а о создании некой параллельной организации, где наша страна будет играть не последнюю роль. Судя по всему, единства по этому вопросу на Западе пока нет и ждать чего-то конкретного России не приходится?
- Да, единства нет. Связано это с тем, что, во-первых, предложение британского премьера Тони Блэра было не очень тепло встречено некоторыми его западноевропейскими коллегами. И хотя оно было согласовано скорее всего с Белым домом, в американском Пентагоне, где очень сильны консервативные настроения, оно вызвало сопротивление. Во-вторых, сейчас идет активная работа, чтобы создать без России в НАТО какой-нибудь дееспособный форум по полезным проблемам, а не просто форум, который бы прикрывал, допустим, российское согласие или несогласие на расширение НАТО. Но что из этого получится, пока неизвестно. Сейчас концептуальная бумага с предложением Блэра претворяется в жизнь в переговорах внутри НАТО и в переговорах России и НАТО, России и США.
- Некий натовский функционер заявил, что россиянам нужно сначала научиться коллективной игре по западным правилам. А нужно ли им учиться, ведь Россия постоянно подчеркивает, что стоять в очереди на членство в НАТО для нас унизительно?
- Стоять в очереди нам абсолютно не нужно. Если когда-нибудь НАТО решит превратиться в организацию действительно международной безопасности, тогда пускай они нас приглашают. Сейчас речь идет о том, чтобы начать нарабатывать реальное сотрудничество с НАТО. К сожалению, опыт "19 плюс 1" был во многом провальным, потому что ни российская, ни натовская бюрократия по существу не работали. Это был формальный орган.
- Когда наш военный министр Сергей Иванов был в Брюсселе, он сказал, что буквально к маю 2002 года Россия и НАТО договорятся о "новом уровне отношений". А в последнем своем интервью Иванов заявил, что вступление России в НАТО бессмысленно с военной точки зрения. И вообще вопрос надо ставить так: зачем вообще нужно НАТО? Получается, что, с одной стороны, мы хотим тесно взаимодействовать с НАТО, а с другой - считаем эту организацию абсолютно ненужной?
- Если НАТО принимает Россию, то это будет кардинальная трансформация НАТО. Оно превратится в организацию международной безопасности, а не только европейской или евроатлантической. И тут Иванов совершенно прав. Что касается возможности взаимодействия, то есть целый ряд вопросов, по которым мы можем сотрудничать. Например, в неофициальном порядке высокопоставленные деятели предлагают сотрудничество по нераспространению ядерного оружия - это очень важный для нас вопрос. Возможно сотрудничество в области создания единой системы слежения за авиационными и космическим объектами с точки зрения предотвращения мегатерроризма. Существует возможность - хотя нужно смотреть, насколько она реалистична, - сотрудничества по вопросу создания европейской противоракетной обороны. Наконец, можно вместе предотвращать международные конфликты. Вопрос в том, пойдет ли на это НАТО и пойдем ли мы на такое реальное взаимодействие. Есть ли для этого финансовые и военно-политические возможности. В то же время Россия вынуждена признать в нынешних обстоятельствах неизбежность расширения НАТО. Ведь де-факто оставаясь универсальной организацией европейской безопасности, в глазах США она теряет свою полезность. В этой ситуации, несмотря на все наши претензии к НАТО, мы можем быть заинтересованы в сохранении НАТО. Хотя бы потому, что оно является инструментом, ограничивающим односторонность США.
- То есть речь идет о тонкой дипломатической игре, в которой мы можем выступать на стороне НАТО?
- Нынешнее американское руководство считает, что НАТО им практически не нужно. Американцы хотят действовать в одностороннем порядке. И в этом порядке, как ни парадоксально, Россия заинтересована в том, чтобы НАТО сохраняло, хотя бы какое-то время, свое значение ограничителя действий США, которые могут обернуться совершенно непредсказуемыми решениями. При этом Россия, конечно же, не заинтересована в расширении НАТО. Это объективная вещь. Но главная мысль заключается в том, что, когда значительная часть правящей группировки США начинает говорить, что НАТО не нужно, мы должны понимать, что за этим стоит. Ведь НАТО не только организация военная, в том числе направленная и на Россию, но и структура, которая организует отношения внутри себя самой и является инструментом воздействия европейцев, а теперь уже и нас на политику США. Значит, теперь нам нужна гораздо более тонкая дипломатическая игра, чем она была раньше.
- Но разве создание новой структуры может этому способствовать? Не проще ли добиваться равноправного членства России в НАТО?
- Совершенно очевидно, что, поскольку членство России в НАТО вряд ли является реалистической перспективой на ближайшее будущее, нам нужно помимо расширения взаимодействия с НАТО в тех областях, где действительно это может быть нам полезно, думать о том, что в принципе необходим новый союз безопасности, который был бы нацелен на противодействие новым угрозам. Он, конечно, может быть создан союзом между Россией и членами НАТО.
- Без участия США или с их активным участием?
- С активным участием. Но поскольку у НАТО очень сильная бюрократическая инерция, то, я думаю, что оптимальным вариантом было бы создание нового союза безопасности. На фоне, скажем, стран "восьмерки" с привлечением в последующем таких важных стран, как Китай, возможно, Индия и так далее, для противодействия действительно новым и гораздо более опасным и существенным угрозам. А это нераспространение ядерного оружия, глубочайшая дестабилизация ситуации в Центральной Азии и на Ближнем Востоке. В принципе это вопрос ближайшей перспективы, если это поймут западники и если мы жестко будем на этом настаивать. Эта проблема должна постоянно будироваться российской дипломатией.
- А не кажется ли вам, что в последнее время идет некий нажим на Россию со стороны Запада вообще и США в частности?
- Я пока не вижу никакого жесткого нажима на Россию. Кроме обычных слов, которые являются характерными для американской дипломатии. Западных политиков сегодня беспокоят гораздо более важные вопросы: противодействие распространению ядерного оружия, рост нестабильности в Азии и возможное резкое обострение ситуации на энергетическом рынке, потому что режимы на Ближнем Востоке становятся все более уязвимыми. В этой ситуации вырастает роль России как потенциального надежного поставщика энергоресурсов на мировой рынок. Поэтому мне кажется, что сейчас, при энергичной дипломатии у нас, несмотря на все наши трудности, гораздо более сильные позиции, чем когда бы то ни было. Поэтому не нужно преувеличивать или преуменьшать какие-то нынешние заявления. Сейчас все пришло в движение, и вопрос в том, сможет ли Россия получить из нынешней ситуации какие-то выгоды для себя.
- То есть все зависит от самих нас?
- Не только. Многое зависит и от того, на что пойдут сейчас наши западные коллеги. Насколько я знаю, президент Буш твердо стоит на том, чтобы дать России гораздо более широкие возможности взаимодействия с НАТО. И не по вопросам старой повестки дня, а по вопросам новой повестки дня. Однако этого явно недостаточно. Нам нужно иметь нормальный союз, возможно, даже организационно оформленный, с ведущими странами Запада и вообще со всеми ведущими странами по противодействию всем угрозам.
- Не повлияет ли на наше улучшение отношений с Западом Союз России и Белоруссии?
- Да, Белоруссия на Западе воспринимается негативно. Но для России Белоруссия имеет стратегический интерес, и нам нужно идти не только на единую валюту, но и настаивать на том, чтобы Белоруссия пошла на модернизацию своей экономики и политической жизни. Естественно, мы хотим, чтобы это было сделано при кардинальном участии России, с тем чтобы через 5-6 лет Белоруссия не начала разваливаться. Для этого нужно иметь отдельную, очень энергичную белорусскую политику. Она входит в этот комплекс вопросов, но формальной частью его не является.
