Екатерина Трифонова Информационно-аналитический центр «Сова» подготовил изменения в антиэкстремистское законодательство. По мнению экспертов, оно все чаще используется для давления на политических и гражданских активистов и НКО. Наиболее усердно власти ведут борьбу с экстремизмом в Интернете – и приговоры с каждым годом становятся все более суровыми.
В своем открытом обращении к государству эксперты «Совы» указали, что на самом деле законодательное поле надо обновлять радикально. «Однако опыт дискуссий с участием представителей всех ветвей власти показывает, что столь решительные перемены в ближайшем будущем неосуществимы», – говорится в этом документе. Поэтому-то рекомендации выдаются такого минимально необходимого объема, который сделает законы более четкими, а их правоприменение – разумным, но без покушений на основные элементы всей антиэкстремистской системы.
Текущую же ситуацию в «Сове» описывают таким образом: люди привлекаются к ответственности в основном не за противоправные, а лишь неприемлемые для большинства высказывания. При этом даже если их часть и противоречит закону, то общественная опасность таких слов ничтожна. «Чаще всего речь идет о подстрекательских, по сути, высказываниях расистского толка, высказываниях, поддерживающих терроризм или иные насильственные действия. Именно такие дела в основном пополняют отчетность правоохранительных органов, и рост количественных показателей позволяет правоохранителям не придавать должного значения расследованию более опасных деяний» – вот так объясняют в «Сове» пристальное внимание государства к сетевой болтовне.
Именно отсюда, уверены эксперты, и выросла развернувшаяся ныне «непредставимая ранее по масштабу кампании запретов «антиэкстремистских материалов» и антиэкстремистских блокировок в Интернете». Ни к чему иному, кроме как к дискредитации действительно необходимой борьбы с реальным экстремизмом, она привести не может, отметили эксперты.
Их конкретные рекомендации действительно минимальные. Например, убрать из статьи 282 Уголовного кодекса (УК) понятие «унижение достоинства» в его различных модификациях. Это должно быть административное правонарушение, сравнимое с обычным оскорблениям. Напоминают в «Сове» и о необходимости перевести дела об экстремистских материалах в компетенцию судов субъектов РФ, чтобы прекратить штамповку соответствующих приговоров. Сам федеральный список запретов пора проредить – исключить из него те пункты, по которым не заведено более трех дел.
Отдельные предложения подготовлены и для судебной системы. По мнению экспертов, Верховный суд (ВС) должен еще раз разъяснить нижестоящим судам понятие «возбуждение ненависти» из той же статьи 282 УК. И сказать, что применять его следует лишь к призывам «к совершению тяжких преступлений с определенными целями». Реальные же сроки по этой статье следует давать, лишь «если призывы направлены на насильственные преступления против личности или на некоторые категории особо тяжких преступлений».
В рекомендациях также говорится, что ВС должен объяснить судам и правоохранителям, что оценка общественной опасности высказываний зависит не только от их содержания, но и от контекста, от их стиля, направленности именно на конкретную аудиторию, а также от «наличия или отсутствия реального подстрекательства». Не следует забывать и о том, насколько авторитетной для аудитории является и личность автора тех или иных высказываний, считают в «Сове».
Есть у нее претензии и к реалистичности представлений правоохранителей обо всех этих обстоятельствах, а потому «оценка высказываний в Интернете (составляющих сейчас предмет рассмотрения в 90% дел об экстремистских высказываниях) может быть дана в заключениях технических экспертов по онлайн-медиа». А вот правовая оценка репостов должна даваться с учетом цели, мотива и контекста цитирования – в соответствии с разъяснениями ВС от 2010 года.
Еще одно предложение «Совы» властям явно не понравится – оно касается термина «социальные группы», который точно нигде не определен, но активно применяется именно к различным категориям представителей власти. Вот их, уверены эксперты, в такие группы помещать нельзя – в отличие, скажем, от бездомных или инвалидов.
