Прощание с "Курском"

Необходимость подъема атомохода "Курск" объяснялась просто: нужно выяснить причины гибели лодки и обезопасить район Мирового океана для судоходства и рыболовства. Но за всем этим незримо маячило: "Президент дал слово".

Никто не верил, многие откровенно говорили об афере, другие считали государственные деньги, остальные пугали взрывом реактора. Но власть сдержала слово. И хотя это обошлось в копеечку (зато щедрая финансовая помощь оказалась блефом), слово президента и должно дорогого стоить.

Сомневающихся хватало

Поначалу "Курск" предложили поднять голландской фирме "Хейерема". Ее партнерами ЦКБ "Рубин" видело фирмы "Смит Интернэшнл" и "Халибертен". Эти компании, рассмотрев условия российской стороны, предложили подъем с помощью мощного подъемного крана. Использовать его можно было непродолжительное время, а аренда работы крана оценивалась в 450 тыс. долл. в сутки. Россия согласилась.

Весной, впрочем, консорциум засомневался в своих возможностях и предложил перенести операцию на 2002 г. Тогда российские специалисты, без сомнения, связанные словом президента, стали искать других подрядчиков. Тогда и вспомнили о "Маммуте", известной в России тем, что эта компания поднимала крышу "Лужников". Президент "Маммута" Франц ван Сеймерен размышлял всего неделю и дал согласие. В компаньоны взяли того же "Смит Интернэшнл".

До этого "Маммут" работал только на суше. И название компании произошло от первой ее подъемной операции: поднимали мамонта. В принципе все по той же технологии, по которой поднимали "Курск". "Смит Интернэшнл", напротив, занимается подъемными работами на море уже более полутора веков. Хотя, разумеется, утверждает пиар-менеджер компании Ларс Уалдер, никогда им не приходилось работать с объектами такого масштаба.

Первое время не верилось, что "Курск" все-таки поднимут. Порой казалось, что это гигантская афера, одна из тех, которые мы в России за последние годы видели десятками. Тем более что оплачивалась работа "Маммута" поэтапно. Думалось: сейчас заведут эти пресловутые стренды, потом скажут, что погода ухудшилась, получат свои полсотни миллионов, "отстегнут" кому положено - и домой, отдыхать. Такой сомневающийся я был не один. Собкор Радио "Свобода", когда баржа "Гигант" уже встала на рейд в Рослякове, вполне серьезно спросил меня: "А вы уверены, что лодка там"? Тогда, впрочем, я уже был уверен.

Потому что не один день общался с Ларсом Уалдером и Лариссой ван Сеймерен (дочь президента "Маммута" была пиар-менеджером компании отца). И Ларс, и Ларисса признавали, что неудача операции, за которой наблюдают миллионы людей во всем мире, нанесет такой удар по репутации обеих фирм, от которого можно и не оправиться. В ряде случаев голландцам просто повезло. Хотя, удача сопутствует смелым. И умелым.

Поначалу ничего не могли сделать с резиной, которой покрыта лодка, - ее пришлось снимать простыми зубилами. Потом подкачали вакуумные якоря (Илья Клебанов, оправдывая задержки, рассказывал телезрителям сказки о страшном шторме в Северном море). Потом стали ломаться тросовые пилы, отрезавшие первый отсек.

Но самое главное, что при подъеме "Курска" использовались одноразовые стренды. И если бы атомоход, в случае ухудшения погоды, пришлось снова опускать на дно, вторично использовать стренды было бы уже невозможно. Но самое большое испытание было впереди: когда лодка гигантским напряжением подъемников оторвалась от вязкого дна, она подпрыгнула, как гирька, висящая на ниточке. Этот прыжок "Курска" прибавил седины и нашим, и голландцам. Потом, когда лодка вошла в седло "Гиганта", на глаза президента компании "Маммут" навернулись слезы.

Я спросил Лариссу ван Сеймерен, азартный ли человек ее отец. "Азартный, - отвечает, - хотя в преферанс и не играет". - "А сентиментальный?" - "Раньше я за ним подобного не замечала, - говорит. - Но у нас в Голландии про таких говорят: "Большой человек с маленьким сердцем..." В России сказали бы по-другому: "С мягким сердцем". Да какая разница, в общем-то. Замечу только, голландцы были так уверены в успехе операции, что заранее приготовили мраморную плиту, которую водолазы опустили в ложе атомохода. На ней надпись: "Мы работали здесь и мы подняли "Курск".

Работа шла в крайне жестком режиме. Некоторых поначалу укачивало. Труднее всех, судя по всему, пришлось капитану баржи Питу Синке: он практически все время невзирая на погоду находился на верхней палубе. И на "Майо", и на "Гиганте" царствовал сухой режим. Вице-президент "Маммута" Ян ван Сеймерен (младший брат Франца) как-то позвонил племяннице: "Ты даже не представляешь, как я мечтаю прилететь в Мурманск и выпить кружку холодного пива..."

Нам надо быть вместе

"Смит" подтвердил правильность своего девиза, а "Маммут" доказал, что ему по силам поднять не только мамонта. Но, конечно же, это не только их заслуга. Мир еще не знал примера такой кооперации на море: в подъеме "Курска" участвовали 120 компаний из 20 стран. Командующий Северным флотом адмирал Вячеслав Попов не зря подчеркнул: "Мировая кооперация способна на многое. Нам надо быть вместе".

Недавно в Псков приезжала делегация из немецкого Нойсса - города-побратима. В составе делегации были представители фирмы "Руфус: системная гидравлика". И знаете, о чем в первую очередь рассказали немцы псковичам? Да о том, что именно нойссовская фирма изготовила 104 гидравлических цилиндра для подъемников баржи "Гигант". Семь десятков рабочих "Руфуса" выполняли этот заказ в течение 2 тыс. часов, соблюдая погрешность не более одной тысячной миллиметра. "Мы считаем, - заявил коммерческий директор фирмы Рейнхард Штраус, - что внесли решающий вклад в успех труднейшей операции..."

Конечно, отдавая должное технической оснащенности иностранных специалистов, не стоит забывать о том, что фактически "Курск" поднимался всем Северо-Западом России. Заказы по проекту выполнялись предприятиями Санкт-Петербурга, Мурманска, Череповца, Северодвинска и других городов. Северодвинский завод "Севмаш", к примеру, изготовил два уникальных понтона для подъема атомохода (длиной 100 и шириной 15 метров) меньше чем за два с половиной месяца. Словом, все можем, нужны только желание и... средства.

Надо заметить, в ходе подъема "Курска" Россия смогла приобщиться к уникальным западным технологиям, и более того, продемонстрировала, что ее научная мысль не зачахла.

Главный вывод из технической части операции: России нужно создавать крупные морские компании по типу "Маммута" и "Смит Интернэшнл", которые будут способны закупать и содержать технику. Без работы они не останутся, особенно теперь, когда только начата разработка Штокмановского месторождения, когда Россия вынуждена продвигаться на Север, когда газопроводы идут по дну морей и т.д.

В аду шансов нет

Сегодня следователи досконально просчитали картину произошедшего на атомоходе от первого взрыва до второго. Это были 135 секунд ада. По словам экспертов, температура взрыва достигала 8 тыс. градусов по Цельсию. Металл превращался в пар. И шанса спастись у подводников не было ни единого.

Первый взрыв норвежские сейсмологи зафиксировали в 11 часов 28 минут и 27 секунд 12 августа 2001 г. В этот же день примерно в 150 километрах от "точки "Курска" находилась еще одна многоцелевая атомная подводная лодка СФ. На ней тоже заметили взрыв. Говорят, отдыхающую смену буквально подбросило на койках.

Те, кто был в первом отсеке "Курска", погибли мгновенно. Находящимся в отсеках со второго по пятый судьба отмерила эти самые 135 секунд. 23 подводника из седьмого, восьмого и девятого отсеков жили, по мнению экспертов, не более 6-7 часов. Следователи рассказывают, что после первого взрыва подводники готовились к борьбе за живучесть. Были размотаны противопожарные шланги, многие из моряков успели надеть кислородные маски, операторы, отвечающие за состояние реакторов, проконтролировали его автоматическую заглушку в ручном режиме - все тумблеры были переключены до контрольного предела.

До сих пор непонятно, почему не сработал аварийно-спасательный буй. Он, кстати, отстреливается пороховыми зарядами. В свое время с этими буями были большие проблемы. В конце 80-х - начале 90-х гг. их довольно-таки часто теряли. А это, сами понимаете, уже ЧП. Помнится, для перестраховки в вахтенный журнал записывали: "Аварийно-спасательный буй опробован на отрыв усилиями швартовой команды, замечаний нет". Идиотизм полный.

Мощная металлическая переборка реакторного отсека остановила взрывную волну. Но и в корме лодки был пожар: переборки тут сильно закопчены. Скорее всего пожар вспыхнул из-за пластин регенерации воздуха. Они при соприкосновении с водой выделяют кислород для дыхания, но при попадании на пластины масла или топлива раздается взрыв.

Версий стало меньше, ясности - тоже

Из трех версий - взрыв мины времен войны, столкновение с иностранной подводной лодкой (именно так надо трактовать замысловатое "внешнее воздействие") и самопроизвольный взрыв торпеды в результате неполадок - первую можно отбросить сразу. Чтобы такая мина уничтожила корабль подводным водоизмещением почти 24 тыс. тонн, в то время как в годы войны даже "дизелюхи", подорвавшись на мине, порой благополучно возвращались на базу!

Любопытно, что при расследовании причин гибели атомоходов "К-8", "К-219" и "Комсомолец" версии были абсолютно идентичные. При этом причины гибели "Комсомольца" до сих пор не объявлены. Как утверждал в одном из интервью академик Игорь Спасский: "Пока люди, чудом спасшиеся в той страшной ситуации, живы, говорить об истинных причинах ЧП на "Комсомольце" сложно".

Сложнее с версией столкновения с подлодкой противника. Утверждения, что таран огромного "Курска" относительно небольшими американскими "Мемфис" и "Толедо" или английской субмариной "Сплендид" сравним со столкновением "КамАЗа" и "Жигулей", не выдерживают критики. Одно дело, когда два автомобиля сталкиваются лоб в лоб, и совсем другое, когда легковушка по касательной пробивает топливный бак грузовика - и последний вспыхивает.

Сторонников "таранной версии" особенно много среди офицеров флота. И дело не только в пресловутой заботе о чести мундира. Просто за последние 33 года известен 21 случай столкновения наших и американских субмарин (лучше, чем писал об этом в нашей газете осенью прошлого года контр-адмирал Валерий Алексин, и не расскажешь). К тому же вмятина вдоль борта "Курска" подозрительно напоминает след от такого столкновения.

Но пока что никаких официальных данных, подтверждающих подводное столкновение, нет. В прошлом году водолазы с "Регалии" по просьбе главкома ВМФ, адмирала флота Владимира Куроедова в месте вмятины на корпусе "Курска" вырезали кусок металла (эту "дыру" видели миллионы телезрителей). По словам главкома, теперь этот кусок поставят на место, и, как намекнул Куроедов, это прояснит многие вопросы. Непонятно только: если этот самый кусок более года изучали в лучших НИИ страны и не нашли следов столкновения, что даст возвращение его на место?

Третий вариант - торпеда. Уже ясно, что она взорвалась и стала причиной гибели подводного корабля. Неясно только, почему изделие, принятое на вооружение в данной модификации в 1975 г. и за четверть века ни разу не давшее подобных сбоев, вдруг взорвалось. Авторы торпеды ложатся костьми, утверждая, что самопроизвольный взрыв невозможен. Но с ними согласны не все. Тем более что торпеда изготовлена в 1991 г., а это год, когда рушилась не только страна...

В Генеральной прокуратуре исключают человеческий фактор. Торпеду получают на арсенале, экипаж никаких работ с ней не производит. Правда, это не исключает человеческого фактора в ходе проведения работ на самой базе минно-торпедного оружия. За четыре года службы в такой части я получил не один НСС (неполное служебное соответствие) за то, что практические торпеды тонули после стрельб. Правда, не было случая, чтобы они взрывались.

Впрочем, вряд ли мы узнаем причину гибели "Курска" до подъема фрагментов первого отсека, который намечен на лето будущего года. Да и в этом случае шансов получить ответы на все вопросы не так уж и много. Не случайно председатель правительственной комиссии по расследованию причин катастрофы "Курска" Илья Клебанов заявил, что, "если ранее лодка погибала полностью, с экипажем, никто причин ее гибели не находил". Ему вторит директор ЦНИИ им. Крылова Валентин Пашин: "Ни одна самая компетентная комиссия не установила с полной гарантией истинные причины крупных катастроф, произошедших за последние десятилетия на море. В каждом случае заключения экспертов дают лишь вероятную причину. Так было в случае гибели парома "Эстония" и танкера "Находка".

Как утверждает Владимир Куроедов, в раскрытии причин гибели лодки более других заинтересован ВМФ. Дабы исключить подобное в будущем. Хотя некоторые выводы из трагедии нужно делать уже сейчас.

Во-первых, нужно менять идеологию живучести. До сих пор все силы были направлены на обеспечение живучести и безопасности лодки при ведении широкомасштабных боевых действий (третьей мировой войны). Но субмарины гибнут в основном в мирное время.

Во-вторых, атомоходы необходимо оснастить "черными ящиками", какие находятся на самолетах и имеют определенные степени защиты от огня, воды и перегрузок. Сегодня на борту лодок имеются только самописцы, фиксирующие состояние реактора, и обычный магнитофон, записывающий команды командира во время учебных стрельб и боевых упражнений. А ведь разговор о необходимости "черных ящиков" ведется уже десять лет, с момента гибели "Комсомольца".

В-третьих, необходимо искать новые технические пути спасения терпящих бедствие лодок. Всплывающая капсула для всего экипажа ни на "Комсомольце", ни на "Курске" своей роли не выполнила (нужна ли она?). Аварийно-спасательный буй не всплыл. Спасательный люк не помог тем, кто оказался в девятом отсеке. И это только вопросы навскидку...

Никто не забыт?

В октябре и ноябре в России хоронили героев-подводников. Траурные митинги, неизменный батюшка, троекратный холостой залп, слезы вдов и матерей, похоронивших своих мужей и сынов дважды. Тогда, в августе 2000-го, и сейчас, осенью 2001-го... Впрочем, и это удалось не всем.

В Великом Новгороде родители старшего лейтенанта Виталия Кузнецова до сих пор ждут звонка от командующего СФ, а ребята из гимназии "Исток", где учился Виталий, сдают макулатуру - на вырученные деньги в гимназии будет открыта мемориальная доска в память об офицере "Курска". Доску хотели повесить на здании, но заместитель мэра Сергей Бессонов отказал: по городским законам устанавливать мемориальные доски погибшим военнослужащим разрешается только через 10 лет после их гибели.

Учите матчасть, коллеги

На эмблеме пресс-центра Международной операции по подъему АПЛ "Курск" изображена ладонь, поднимающая из воды субмарину. Кто придумал эту символику, не знаю, но в трагические дни августа прошлого года, когда страна еще надеялась спасти подводников, на Мурманское областное радио пришла открытка с незамысловатыми стихами. Там были и такие строчки: "Мы все готовы к вам по дну ползти, чтоб на руках поднять вас на поверхность...".

Вообще в многомесячной истории подъема погибшего атомохода столько символического, что даже штатские начинали понимать моряков, свято верящих в приметы. Когда сторожевой корабль "Задорный" с журналистами на борту уходил от "точки "Курска" (тогда лодка еще лежала на дне), в ночном небе неожиданно вспыхнуло северное сияние, редчайшее для сентября явление и добрый знак. А когда эскадра особого назначения выстроилась в походный ордер для сопровождения баржи "Гигант" с принайтовленной к ее днищу субмариной, над местом, где осталась носовая часть лодки, прошла большая стая дельфинов. А чего стоит факт, что президент компании "Смит Интернэшнл" в свое время был командиром подводной лодки (потом он возглавлял внешнюю разведку Голландии) и не раз следил за нашими атомоходами в этом регионе.

Впрочем, иногда с символикой был явный перебор. К примеру, на "бейджиках", которые изготовили для аккредитованных на операцию журналистов в Информационном управлении администрации президента РФ, весело плескалось голубое море. "Как будто мы на фестиваль собрались, - заметил кто-то из коллег, - хотя бы догадались траурной рамкой обвести..." А в целом, отдадим должное ведомству г-на Ястржембского, сработало оно неплохо. И, видимо, в Кремле учли все ошибки позорного августа прошлого года.

В период информационного "безрыбья" прессу занимали экскурсиями, вывели в море, свозили на завод "Нерпа", где будет разделываться "Курск", на полигон морской пехоты Северного флота и т.д. Кстати, когда в Мурманск прибыл небезызвестный "эколог" Александр Никитин, решивший воспользоваться большим "скопищем" журналистов для презентации доклада "Беллуны" "Атомная Арктика. Проблемы и решения", "дети Ястржембского" тут же "наложили" поездку на "Нерпу" на время презентации. Изящно и эффективно: в итоге к Никитину пришли два-три человека из местной прессы.

Гораздо сложнее стало работать, когда "власть в Рослякове" перешла к следователям. Несмотря на полную открытость самого генерального прокурора, "выбить" хоть какую-то информацию от начальника департамента информации Генпрокуратуры Леонида Трошина, который сопровождал Владимира Устинова, было практически невозможно. Кстати, в док Росляково был допущен корреспондент Интерфакса, а журналистов государственного ИТАР-ТАСС на место работ не пустили.

В пресс-центре, по данным ведомства Сергея Ястржембского, было аккредитовано более тысячи журналистов и технических работников. В Мурманск же приехали не более сотни. Простота некоторых, особенно телевизионных "звезд", поражает. Большинство даже не удосужились посмотреть схему "Курска", ознакомиться с азами технологии подъема. Начальник пресс-службы Северного флота Владимир Навроцкий извел кучу бумаги, объясняя детали подъема, хотя все это тысячу раз публиковалось и размещалось в интернете.

Аркадий Мамонтов (РТР), приехавший на Север в самый момент подъема "Курска" и не сразу "въехавший" в тему, радовал экспромтами. Когда в прямом эфире он сравнил операцию по заводке "Курска" в плавучий док с изготовлением яиц Фаберже, тут же получил среди коллег соответствующее прозвище - "яйца Фаберже".

Некоторые приезжали с четкими редакционными заданиями. Корреспондент одного влиятельного американского журнала так прямо и заявил: "Я приехал писать, как не поднимут "Курск". После чего уехал в Киркенес, где в то время стояла баржа "Гигант", и в Мурманске больше не появился. Наверное, после общения с голландцами понял, что "Курск" все-таки собираются поднимать. Другой журналист, из российской газеты, во время июльского выхода к месту гибели "Курска" долго бегал по кораблю, мучаясь сомнениями: о чем бы написать. Спрашиваю: "Чего ты суетишься?" А он в ответ: "Понимаешь, приказано "мочить" Путина. А фактурки маловато". Я потом читал его публикацию: приложил президента он круто. Мол, слово президента обошлось стране в 100 млн. "зеленых"... Но на сам подъем лодки коллега не поехал. Позвонил из Москвы, а на вопрос, почему не приехал, признался, что "редакция потеряла интерес к этой теме". Мне, может, тоже не слишком импонирует г-н Путин и то, что он делает, но, простите, никто, отправляя меня в Мурманск, не говорил, как и о чем писать...

Куда держит курс флот

По мнению следственной группы ГВП, спасти экипаж "Курска" было невозможно. Даже поиск подлодки, переставшей выходить на связь, начали в момент, когда атомоход превратился в братскую могилу.

Но в любом случае эта трагедия высветила то в жизни Военно-морского флота, что известно даже матросам-первогодкам, не говоря уж об офицерах, и что упорно не желают замечать главковерх и военачальники с большими шитыми звездами: флот умирает. На днях довелось полистать доклад "Беллуны", о котором говорилось выше. Там указаны сроки вывода из состава флота атомных подводных лодок. Даже если относиться к некоторым датам с сомнением, они просто шокируют: большинство атомоходов выведено из боевого состава флота в середине 90-х гг. Причем многие отходили всего по 12-14 лет (ничтожный для кораблей срок), а другие и столько не состояли в "боевом строю". Кстати, "Курск" был последним кораблем, который пополнил боевой состав 1-й флотилии атомных подводных лодок СФ более шести лет назад. После него - все, полная тишина.

"В 1989 году к нам на 1-ю флотилию, - рассказывает капитан 1 ранга Сергей Корсаков, в недавнем прошлом главный механик этого соединения, - приезжал командующий Объединенными силами в Европе. Так вот, он высказался тогда в том смысле, что наши подводники - герои. Но он своих подводников исполнять боевую задачу за ту цену, за которую исполняют наши моряки, никогда бы не послал". Что ж, героизм одних - это, как правило, разгильдяйство других.

В 80-х гг. на 12 лодок, находящихся в постоянной готовности в Видяеве, приходилось18 экипажей (на каждые две лодки - по одному второму экипажу). Из дюжины две постоянно находились на боевой службе (БС), две возвращались с "бээски" и две шли в районы выполнения задачи. Экипажи остальных отдыхали, сдавали курсовые задачи и т.д. Укомплектованность атомоходов была стопроцентная. Если не хватало 1-2 человек - уже ЧП. С середины 80-х начался медленный крах. К началу 90-х это уже было падение в пропасть.

Через 10 лет, в 1999 г., на боевую службу сходили только два атомохода флотилии: "Курск" и "Псков". Сегодня, через год после трагедии, в строю опять-таки только два подводных корабля. Подводники, впрочем, надеются, что в 2002 г. их число удвоится: "Даниилу Московскому" администрация Южного административного округа Москвы обещает выделить средства на закупку аккумуляторных батарей. Аналогичную помощь "выбивают" у шефов и подводники АПЛ "Кострома".

Не было бы счастья, да несчастье помогло... Горько признавать, но в нынешнем году Северный флот был так много в море именно благодаря "Курску". Речь идет не только об Экспедиции особого назначения, но и об учениях, особенно по отработке спасательных операций. Когда лодка уже легла на киль-блоки плавдока ПД-50 и на СФ прибыл главком ВМФ адмирал флота Владимир Куроедов, он первым делом поднял по тревоге спасательные службы флота.

Другое дело, что поднимать-то особенно нечего. В свое время в Севастополе базировалось спасательное судно "Эльбрус" водоизмещением 15 тыс. (!) тонн. Оно имело на борту оборудование для длительного пребывания водолазов под водой (как на "Майо"), вертолет, эллинг для четырех глубоководных аппаратов, в том числе и для поиска затонувших субмарин на глубинах до 2 тыс. метров, и могло работать при волнении моря до 5 баллов. Но до Северов, как говорят моряки, "Эльбрус" не дошел - помешала перестройка, а потом и полный развал флота. Где теперь судно, никто и не знает. И это только один пример. Сколько спасательных судов списали и разрезали "на иголки, сдали за гроши в аренду иностранным фирмам или утопили прямо у стенок - и сказать трудно. Да что там "железо"! Ранее на каждом флоте имелась дежурная группа водолазов, способных работать на глубинах 180-200 метров. А в прошлом году, когда пытались спасти "К-141", "спецов" собирали по всей России.

О людях, увы, разговор особый. В свое время, когда служил на кораблях, все возмущался, всегда завидовал морским пограничникам. Не потому, что у них оклады и ранги были выше, чем у нас, простых морских офицеров. А потому, что моряки срочной службы у них отбирались по первой категории (КГБ все-таки), то есть из полных семей, без приводов в милицию и как минимум с десятилеткой "на лбу". А теперь, глядя на флот нынешний, не завидую офицерам, пришедшим нам на смену.

На дизельной "Варшавянке" четверо моряков, оставшихся на борту (экипажи лодок на берегу живут в казармах) подлодки, напились и отобрали табельное оружие у дежурного офицера, избили его, связали и пришли в себя только под утро, когда лодку уже собрались штурмовать. В одной из частей морской авиации СФ матрос срочной службы украл из служебного сейфа 50 тыс. руб., а чтобы замести следы, подложил тротиловую шашку с детонатором под кресло командира части... И это только из сводок последнего месяца. Заступая дежурным по кораблю в прежние годы, я сотню раз надевал портупею с Макаровым. Но только ради проформы (он же тяжелый, да не дай бог, забудешь где-нибудь, отстегнув перед походом в гальюн!), раз уж положено по уставу, но никак не для самообороны. А ныне без оружия в кубрик страшно зайти.

Сегодня о возрождении флота говорится много. Военные моряки хотят верить, что подъем со дна Баренцева моря "Курска" перестанет быть символом наших неудач. Но конкретных прорывов в строительстве нового флота и реформе старого как не было, так и нет. О социальном положении офицеров флота, элиты любых вооруженных сил, и говорить не хочется. Особенно в связи с настойчивым стремлением правительства лишить офицеров льгот и тех самых "привилегий", которые позволяют им хоть как-то существовать.

Характерный пример. Напротив дока Рослякова, на другой стороне Кольского залива, вовсю свистят автогены - тут, на корабельном кладбище, режут корабли, которые, при должном выделении средств на судоремонт, могли бы ходить в море не один и не два года. А на Северодвинском машиностроительном предприятии "Звездочка", том самом, где строили понтоны для "Курска", недавно корабль СФ переоборудовали по заказу английской компании "Bengrove Limited" в... ночной клуб на воде. То есть российский боевой корабль стал обычным борделем.

* * *

Возможно, "Курск" с нынешней осени перестал быть символом наших неудач. Но не станет ли символом нашего флота эсминец, переделанный в бордель?

Мурманск