Александр Умнов Нынешний визит министра обороны Афганистана в Москву закономерен. Генерал Фахим не только входит в новое руководство страны, но и выступает преемником покойного лидера афганских таджиков Ахмад Шаха Масуда. Из всех этнических групп Афганистана лишь они, опираясь на помощь России, не подчинились "Талибану".
Интерес Москвы к афганским таджикам вызван прежде всего ее заинтересованностью в стабилизации сопредельной Центральной Азии, самым уязвимым местом которой после распада СССР стал раздираемый противоречиями Таджикистан. Поддержка Ахмад Шаха, создавая общую цель для противостоящих кланов в постсоветской республике, способствовала ее интеграции. Кроме того, немалое значение для Москвы имело и противостояние исламскому экстремизму, в один из международных центров которого превратились контролируемые талибами районы Афганистана.
Сегодня, когда правление движения "Талибан" свергнуто, афганские таджики явно заинтересованы в дальнейшем укреплении своих позиций. И здесь важную роль может сыграть их старый внешнеполитический союзник. Тем более что Вашингтон пытается протежировать пуштунам - самой крупной и традиционно правившей этнической группе страны. Не случайно не без участия США пост главы временного правительства занял Хамид Карзай, получивший образование на Западе, выходец из того же пуштунского племени, что и бывший король.
Одной из основных причин заинтересованности Вашингтона в афганских пуштунах служит его стремление не допустить развала Пакистана. Ведь эта страна, где на правах национального меньшинства проживает больше пуштунов, чем в Афганистане, под грузом межэтнических противоречий однажды уже разваливалась. Оттеснение пуштунов от государственного руля в Афганистане не раз создавало взрывоопасную для Пакистана тенденцию к воссоединению пуштунов.
И здесь весьма привлекательной выглядит реставрация монархии, веками объединявшей разные этнические группы (прежде всего пуштунов и таджиков), умело маневрируя между ними. Именно поэтому столицу страны в свое время перенесли из пуштунского Кандагара в таджикский Кабул. Проводя политику модернизации, монархия одновременно не без успеха противостояла и тем внутренним силам, которые, апеллируя к исламу, пытались вести самостоятельный курс. Поэтому ее восстановление выгодно не только США, но и России, которая также заинтересована и в единстве Афганистана, и в существовании здесь стабильной власти. Кстати, во времена правления последнего короля - Захир Шаха - отношения Москвы с афганцами были очень тесными.
Правда, для Исламабада реставрация афганской монархии сопряжена с определенными проблемами. Пуштунская по происхождению она никогда не признавала законность границы с Пакистаном - преемницу того рубежа с британской Индией, который некогда разделил пуштунов на две части. Именно поэтому Исламабад в прошлом поддерживал афганских исламистов, отрицавших существование пограничных проблем между мусульманскими странами. Но практика показала, что эти силы могут либо развалить Афганистан, либо соединиться с пуштунским национализмом. Естественно, и то и другое крайне опасно для Исламабада, имеющего немало проблем с собственными этническими меньшинствами и исламистами.
На этом фоне восстановление монархии выглядит для Пакистана наименьшим злом. Тем более что явное усиление в Афганистане непуштунов (прежде всего таджиков) скорее всего помешает Кабулу проводить в пуштунском вопросе жесткую политику. Объективно подчеркивая особое положение в стране пуштунов, такая позиция вряд ли понравится другим этническим группам.
Дарья Гармоненко 
