Комплекс реституции

- Господин посол, насколько я понимаю, новшеством будет и место проведения нового саммита - столица Уральского региона, и сам формат встречи?

- Особенность в том, что встречаются не только немецкий федеральный канцлер и глава российского государства.

Министры иностранных дел обсудят в Екатеринбурге различные международные вопросы. Будут там и оба министра внутренних дел, ибо мы все теснее работаем вместе как в сфере внутренней безопасности, так и над тем, чтобы облегчить поездки и получение виз. Разумеется, встретятся министры экономики. В Екатеринбург приедет очень представительная немецкая экономическая делегация. Соответствующие дела обсудят также руководители ряда других ведомств двух стран. Уже по составу делегаций в Екатеринбурге можно видеть, что работа идет в направлениях, которые очень важны, в первую очередь для наших граждан.

Столь широкой встрече предшествовала очень тщательная подготовка с участием министерств и всевозможных организаций... Это означает, что согласовывается и детализируется практическая линия на развитие долгосрочных и прочных отношений. Для таковых существенны дела, а не принятие каких-либо сенсационных заявлений.

- Это будет уже шестая встреча Путина и Шредера за неполные девять месяцев. Как вы думаете, на Урале они вспомнят Буша, Ирак, Афганистан? Кстати, как обстоят дела с соглашением о транзите для бундесвера в Афганистан через территорию России?

- Да, плотность двусторонних контактов на уровне глав государств, как и на других уровнях, невероятно возросла. Ныне европейские государства все чаще осуществляют важные интересы параллельными либо совместными усилиями. Перспективы здесь обозначены с дальним прицелом. Об этом свидетельствуют решения петербургской встречи в верхах РФ-ЕС, состоявшейся в конце мая. На ней было принято решение шаг за шагом создать четыре совместных европейских пространства: экономическое, внутренней безопасности, внешней безопасности и для людей - образования и научных исследований.

Большие международные проблемы вроде Ирака и Афганистана, разумеется, уже обсуждались недавно в Нью-Йорке. Федеральный канцлер имел там встречу с президентом Путиным и президентом Шираком. Совершенно очевидно, что мы будем и далее согласовывать свои подходы в этих вопросах.

В ходе саммита состоится обсуждение многих важных аспектов двусторонних отношений. Один из них касается транзитного соглашения, которое позволит частям бундесвера, выполняющим в Афганистане миротворческую миссию по поручению ООН, осуществлять их переброску и снабжение через российскую территорию и воздушное пространство. Принципиальное политическое решение уже принято, сейчас идет заключительное обсуждение деталей соглашения. Думаю, что оно высветит положительное развитие нашего взаимодействия в сфере безопасности и борьбы с терроризмом...

- Канцлер прибудет в Екатеринбург практически сразу после визита на Ближний Восток. Вероятно, не обойдется и без обмена мнениями о ситуации в этом регионе?

- Шредер и Путин обсуждают все наиболее актуальные международные проблемы и пути их урегулирования постоянно. В промежутках между личными встречами это делается нередко по телефону.

Что касается палестино-израильского конфликта, то мы, как известно, тесно сотрудничаем с "квартетом" США, РФ, ЕС и ООН, который выработал план поэтапного мирного урегулирования ситуации - "Дорожную карту". Наши интересы здесь совпадают. Мы с Россией заинтересованы в том, чтобы Ближний Восток стал регионом надежного мира и модернизации, поскольку отсюда в прошлом исходило немало критически опасных для нас явлений.

- Но не возник ли сейчас "новый квартет" в составе Франции, Германии, России и США по подготовке новой резолюции ООН по Ираку?

- Вопрос сформулирован изящно. Но я думаю, что стремление достичь общей цели теперь вошло в стадию, когда мы должны попытаться совместно определить путь к ней. В начале года ситуация была иной. Хотя тогда у нас тоже была общность цели, но разные представления о пути к ней. В подходе к вопросу о новой резолюции ООН сейчас, мне кажется, преобладает общий интерес к выработке решения, которое станет основой позитивного развития в Ираке. Никакой эксклюзивности здесь не просматривается, поэтому говорить о "новом квартете" не приходится...

- Несомненно, что перед такими событиями, как встреча на высшем уровне, вы информируете свое правительство и о российских внутренних делах, в том числе фактическом начале избирательной кампании. В этой связи что вы, в частности, думаете о дискуссии вокруг законодательных ограничений освещения предвыборных дел российскими СМИ?

- Мы очень внимательно следим за дискуссиями о законодательстве, касающемся СМИ, и регистрируем, что, похоже, не на все вопросы даны ответы. Во время одной из недавних встреч в Госдуме РФ мы говорили о том, не будет ли российская сторона заинтересована в проведении, например, в одном из ее комитетов, международных слушаний, в ходе которых зарубежные эксперты рассказали бы о том, как выглядят право и практика СМИ на основе соответствующего законодательства в их странах. Дело в том, что вопросы, которые так горячо обсуждаются сейчас в России, либо уже дискутировались, либо порой возникают во Франции, США, Италии или Германии. Так что речь не идет о какой-то специфически российской проблеме. В Евросоюзе мы с некоторых пор пытаемся учиться друг у друга, а не изобретать всякий раз колесо снова...

- Вы говорили на днях о том, что российско-германские отношения еще никогда не были столь хорошими, как сейчас...

- Так оно и есть.

- А проблемы в них возникают? Вот вынырнула картина Рубенса. Не собирается ли немецкая сторона, как сообщали некоторые берлинские источники, поднять разговор о ней в Екатеринбурге?

- Давайте начнем вкратце с терминов. Что мы имеем в виду под проблемами? Во взаимоотношениях людей и народов неизбежно возникают вопросы, и порой возникает ощущение, что это проблемы. Но я бы не употреблял понятие "проблемы" при ведении повседневных нормальных дел. Это ведь не огромные завалы на пути народов. Такие существовали, доставшись от первой половины ХХ века. Но я осмелюсь утверждать, что мы сумели устранить почти все старые проблемы, которые достались нам от прошлого.

Мы стали значительно ближе и понимаем друг друга лучше. А то, что осталось, это комплекс реституции в сфере культуры. Пожалуй, это единственный остающийся открытым вопрос. Что же касается конкретной картины Рубенса, то я не знаю, относится ли она к сфере реституции. Это надо проверить. С немецкой стороны было лишь обращение в правовом порядке к российской стороне конфисковать эту картину, чтобы предотвратить ее дальнейшее исчезновение. Правовые вопросы - дело экспертов, а не предмет встреч на высшем уровне. Но мы уверены, что рано или поздно куда более значительная проблема реституции будет спокойно, без чрезмерной публицистичности рассмотрена к удовлетворению обеих сторон. Мы справимся и с этим, поскольку общаемся столь дружественно.

Совершенно определенно в Екатеринбурге обсудят проводимый сейчас Год российской культуры в Германии и такой же "ответ" в следующем году Германии в России. Российский Год культуры в Германии стал большим успехом. Как раз в день начала консультаций в Екатеринбурге во Франкфурте-на-Майне откроется ежегодная книжная ярмарка, гостем которой впервые будет Россия. Можно сказать: крупнейшая страна мира с великолепной литературой представляет себя на крупнейшей книжной выставке мира. Интерес к этому событию невероятно велик.

Но я хотел бы взглянуть на Год культуры и несколько иначе. Почему мы это устраиваем сначала в Германии, а затем в России? Дело в том, что старшие поколения, несмотря на войну, знакомы друг с другом довольно хорошо. Молодые же в обеих странах учат сегодня прежде всего английский язык - хорошо если еще какой-либо второй. Это означает, что, несмотря на политическое и экономическое сближение наших стран, нельзя автоматически предполагать то же самое о людях и обществах. Поэтому возникает политическая задача проследить за тем, чтобы оба крупнейших народа Европы связывало также взаимопонимание в области культуры, чтобы имелась определенная близость - основа доверия. А доверие между Германией и Россией является очень ценным достоянием в международной политике. Надеюсь, что в Екатеринбурге удастся подписать соглашение о содействии изучению немецкого языка в России и русского в Германии.

- А пойдет ли на саммите разговор о визовых вопросах?

- Да. К сожалению, трудности с поездками и пересечением границ стали настоящим препятствием для развития отношений. Поэтому министрам иностранных и внутренних дел обеих стран было дано поручение найти возможности облегчить условия для взаимного общения наших граждан, особенно для поездок молодежи, а также деятелей культуры, представителей экономики. В то же время разрешите возразить публикациям в российской прессе о "шенгенской стене". Ведь до появления шенгенского сообщества российский гражданин, собиравшийся посетить Западную Европу, должен был получать германскую, французскую, испанскую и другие визы. Сегодня ему требуется только одна, и он может свободно путешествовать во всем шенгенском пространстве. Поэтому я совершенно не понимаю таких критических оценок Шенгена.

Да, виза для поездки по-прежнему нужна. Но сейчас мы обсуждаем вопрос об уменьшении для определенных групп визового препятствия, отмене сбора за визу, продлении срока ее действия и так стремимся шаг за шагом достичь большей свободы поездок. Но понятно, что в условиях, когда все мы сталкиваемся с проблемами того же терроризма и т.д., все это требует и соответствующего внимания к вопросам безопасности.

- Екатеринбург - означает ли это более плотное вовлечение Урала в конкретные сферы российско-германского партнерства?

- Место встречи обычно предлагает страна, где намечается ее проведение. Это будет первое такое заседание столь далеко от Москвы. Уральский регион является одним из самых динамичных в своем развитии. Мы с радостью приняли приглашение туда. Мне лично уже удалось побывать в Екатеринбурге, и должен сказать, что такая поездка представляется весьма стоящей.

Как обычно, экономическое сотрудничество займет весьма важное место и на этих консультациях. В Екатеринбурге будут приниматься решения по целому ряду проектов. Однако мы живем в такие новые времена, когда и в России бизнес все чаще самостоятельно принимает решения о проектах и сделках, а роль государства становится меньше, хотя еще не настолько, как у нас.

В модернизации России, ее управления, ее законодательства достигнут куда больший прогресс, чем это порой предполагается у нас и других странах Запада. Что касается экономики, то следует отметить, что во взаимной торговле мы достигли наивысшего дотоле уровня, но нельзя ограничиваться одними позитивными оценками. Сравнение с объемами экономического обмена Германии, например, с Нидерландами или Швейцарией, дает повод и для критических размышлений о не использованных до сих пор возможностях, которым следует уделить внимание.

Наши отношения вообще обрели стратегический характер, но они должны иметь стратегическое качество и в сфере экономики, энергетики и т.д. Кстати, речь должна идти не только о германских инвестициях в России, но и о российских в Германии, если иметь в виду стратегическое значение наших связей. Так что от встречи на фоне уральских кулис можно ожидать нового сигнала к дальнейшему поступательному развитию российско-германских отношений на всех направлениях.