Стена нестабильности

Тлеющие конфликты на границах Индии могут помешать ей стать супердержавой.
Фото Reuters

Индия к 2040 году станет третьей по масштабам экономики страной мира. Большинство экспертов на Западе не оспаривают этот тезис. Клайд Престовиц, автор книги «Три миллиарда новых капиталистов», пишет: «Индийская экономика может поддерживать рост в 7–8% в год бесконечно долго. Учитывая ее традицию существования капиталистических институтов, верховенства закона и демократического процесса, Индия в долгосрочном плане может обойти Китай┘ Кроме того, преимущество Индии состоит в том, что она относится к числу стран с самым молодым населением».

Возможно, прогноз Престовица, касающийся Индии, чересчур оптимистичен. Но данные статистики пока не опровергают его. В последнем финансовом году индийский ВВП вырос на 8,4%. А в первом квартале нынешнего года рост составил 9,3%. Иными словами, индийская экономика растет почти такими же темпами, как китайская.

Переход Индии, как и Китая, в лигу экономических тяжеловесов приводит к глубоким переменам в глобальной расстановке сил. Политическое влияние этих двух держав увеличивается. Для России возвышение Китая, даже если отбросить худшие сценарии, сулит мало хорошего. Во всяком случае, удерживать под контролем Москвы малонаселенные, но богатые полезными ископаемыми районы Восточной Сибири и Дальнего Востока станет сложнее. Что касается Индии, то у России никогда не было с ней территориальных или политических конфликтов. В XXI веке появился новый фактор, скрепляющий российско-индийское стратегическое партнерство. Индия стала участвовать в разработке российских энергоресурсов и намерена это сотрудничество наращивать. Таким образом, Россия должна быть заинтересована в усилении Индии как державы.

Однако благосостояние и перспективы любой страны зависят не только от экономического климата, но и от характера отношений с другими государствами, и не в последнюю очередь с соседями. А тут у Индии, в отличие от Китая, сплошные проблемы. Ее окружают государства, в которых тлеют внутренние конфликты. Эта «стена нестабильности» перекрывает Индии доступ к важным ресурсам и рынкам, подрывает возможности экономической интеграции и сотрудничества в сфере безопасности и даже может повлиять на настроение иностранных инвесторов.

Неспокойные восточные границы

Мне вспоминается Бангладеш в 1971 году. Бесконечные рисовые поля, хижины, покрытые пальмовыми листьями, и колонны беженцев, возвращавшихся в новорожденное независимое государство. Беженцы были бенгальцами, жителями этой страны, укрывшимися в Индии из-за того, что на родине, входившей тогда в состав Пакистана, власти безжалостно расправлялись с теми, кто поддерживал движение за независимость.

На фоне этих массовых выступлений вспыхнула индийско-пакистанская война, в которой Индия одержала победу. Тогда большинство бенгальцев приветствовали индийских солдат как освободителей. Между Индией и Бангладеш завязались отношения, похожие на союзнические.

Cегодня от атмосферы добрососедства не осталось и следа. И не потому, что освободители задержались в Бангладеш. Индийцы быстро ушли, предоставив молодой республике возможность самой вершить свою судьбу. Но подозрительность у страны с преобладающим мусульманским населением к громадной соседней державе, где большинство исповедует индуизм, сохранились. Индия – светское государство, а в Бангладеш несколько влиятельных партий требуют ввести законы шариата.

«Индия не сумела дипломатическими средствами развить свой успех, достигнутый в 1971 году, – говорит Аджай Сахни, исполнительный директор Института управления конфликтами в Дели. – После убийства первого президента Бангладеш армия оказалась фактически у власти и стала, как и в Пакистане, опираться на исламизм». По словам Сахни, пакистанская разведка помогает своим коллегам в Бангладеш готовить агентов для подрывной деятельности в Индии.

Отгородиться от соседа

Впрочем, было бы неверно сводить напряженность в отношениях между Индией и Бангладеш к проискам исламистов. Ее в не меньшей степени подпитывают разногласия по поводу раздела вод 54 рек, протекающих по территории обеих стран, нелегальной эмиграции граждан Бангладеш в Индию и решения Дели возвести заградительный забор вдоль границы протяженностью 4 тыс. километров.

Между тем желание, пусть и вполне естественное, отгородиться от неуютного соседа вряд ли будет способствовать экономическим интересам Индии. Дело в том, что именно ее северо-восточный регион мог бы послужить коридором для освоения индийскими предпринимателями рынка в Юго-Восточной Азии, а также прокладки трубопровода, по которому газ из прибрежных месторождений Мьянмы (Бирмы) доставлялся в Индию. Если бы нитка газопровода могла пройти напрямую, то есть через территорию Бангладеш, это был бы самый дешевый маршрут. Но осложнения с соседкой вынуждают индийцев обсуждать с бирманцами возможность строительства трубопровода по морскому дну или транспортировки сжиженного газа на танкерах.

Впрочем, перспективы газового контракта с Мьянмой стали еще более отдаленными после того, как Индию опередил Китай. В прошлом году китайская компания PetroChina подписала меморандум о поставках газа из Мьянмы в течение ближайших 30 лет. Успех Пекина, вероятно, был закономерен. Ведь Пекин, в отличие от Дели, никогда не критиковал правящую военную хунту в Рангуне. Кроме того, в Мьянме находят убежище некоторые вожди племен, проживающих на северо-востоке Индии. Они возглавляют военизированные группировки, выступающие под сепаратистскими лозунгами. Хотя Дели не обвиняет Рангун в поддержке сепаратистов, их присутствие в Мьянме не помогает умиротворению северо-восточного региона Индии, где действует более ста повстанческих организаций.

Северо-восток Индии состоит из семи штатов (Ассам, Аруначал Прадеш, Мегхалайя, Нагаленд, Трипура, Мизорам, Манипур), которые называют «семью сестрами». Многие из сепаратистских организаций возникли в первые годы после провозглашения независимости Индии. За минувшие десятилетия Дели так и не сумел развязать клубок межэтнических противоречий в этом регионе. Северо-восток, который соединен с остальной частью страны отрезком суши, прозванным «цыплячьим горлышком», шириной всего в двадцать километров, остается районом повышенной террористической угрозы. К тому же Китай претендует на 90 тысяч квадратных километров территории штата Аруначал Прадеш. Не удивительно, что наблюдатели в Дели нередко высказывают опасение, что «внешние силы» могут, разжигая сепаратистские настроения, легко перерезать «цыплячье горлышко».

Маоизм живет

Если учесть, что в Мьянме много лет действуют свои сепаратисты, то можно сказать, что эта страна замыкает с востока «стену нестабильности», окружающую Индию. А на севере ее продолжает Непал, где почти половина страны остается в руках маоистов (называющих себя «Коммунистической партией Непала – маоистской»). Хотя король Гьянендра в апреле был вынужден отменить свое прямое правление и разрешить политическим партиям возобновить свою деятельность, королевство по-прежнему балансирует на грани гражданской войны. Маоистам противостоит альянс из семи партий. Между непальскими коммунистами и альянсом заключено соглашение, напоминающее перемирие. Но на будущее страны участники соглашения смотрят совершенно по-разному. Альянс не готов отказаться от монархического строя, а последователи Мао хотят превратить Непал в республику с однопартийной политической системой.

Непальский конфликт приобретает трансграничный характер, так как непальские маоисты в трудные моменты уходят в Индию и получают убежище у своих индийских единомышленников. Индийские маоисты хотя и выступают под другой вывеской, также придерживаются партизанских методов борьбы.

Если гражданская война в Непале не прекратится, и он станет еще одним «несостоявшимся государством», это будет иметь тяжелые последствия для Индии, предупреждает работающий в Америке индийский аналитик Ч. Баджпаи. В Непале создадут свои ячейки террористы из разных стран, а в Индию устремится поток беженцев.

Перемирие

Другой горячей точкой на карте Южной Азии остается Шри-Ланка. Четыре года назад при посредничестве Норвегии на острове было установлено перемирие. Но соглашение о прекращении огня и последующем разделе полномочий между центральным правительством и повстанцами, именующими себя «Тиграми освобождения Тамил Илама» (ТОТИ), продержалось менее четырех лет.

В прошлом году «тигры» убили министра иностранных дел страны, а в нынешнем самоубийца-камикадзе пробрался к штабу армии и совершил покушение на командующего вооруженными силами. Армия ответила воздушными бомбардировками позиций «тигров». Попытки посредников примирить сепаратистов и правительство реальных плодов не дают. ТОТИ объявлена во многих странах террористической группировкой. Тем не менее в подконтрольные ей районы по-прежнему доставляется оружие. А оттуда контрабандисты легко могут переправить его и другим экстремистским группировкам в Южной Азии.

На фоне событий в Шри-Ланке положение на границе между Индией и Пакистаном, которые в прошлом веке трижды встречались на поле боя, стало относительно спокойным. Дели и Исламабад договорились о мерах укрепления доверия. Достигнуто согласие о взаимном уведомлении об испытательных запусках боевых ракет, действует «горячая линия связи», которая может помочь предотвратить начало военных действий по недоразумению. Дипломаты договорились о том, чтобы возобновились контакты между людьми, живущими по разные стороны линии контроля в Кашмире. Восстанавливаются линии железнодорожных и воздушных сообщений между двумя странами.

Однако фундаментальные причины индо-пакистанского конфликта не устранены. Пакистан по-прежнему претендует на отторжение от Индии части штата Джамму и Кашмир. Это основной лозунг «джихадистов» – десятков тысяч приверженцев священной войны за освобождение Кашмира, которых готовят в медресе – религиозных школах. Выпускники этих школ, получив соответствующую подготовку, примыкают к боевикам, устраивающим теракты в индийской части Кашмира или переходят границу Афганистана и воюют против сил НАТО.

По словам индийского генерала в отставке Д.Шекаткара, террористы уже не в состоянии усилить масштаб операций в индийской части Кашмира. Поэтому они перенесли центр тяжести своей деятельности в глубь Индии. Их цель – спровоцировать межобщинные столкновения, навлечь на собратьев по вере гнев индусов; ведь известно, что члены подпольных группировок, таких как «Армия чистых», созданная в Пакистане, – это почти всегда мусульмане.

Утверждения, основанные на данных спецслужб, с трудом поддаются проверке. Но то, что активисты из «Армии чистых» прошли подготовку в Пакистане, было доказано в американском суде. Суд в Вирджинии вынес обвинительный вердикт 11 членам «Армии чистых» – выходцам из Пакистана, проживавшим в США, за то, что они помогали этой организации готовить акты террора против Индии. Не случайно и то, что несколько террористов, готовивших взрывы в лондонском метро, прошли обучение в пакистанских религиозных школах.

Президент Пакистана Первез Мушарраф, он же командующий сухопутных войск, пытается очистить медресе от проповедников «священной войны». По его приказу ряд лагерей, где боевиков готовили для переброски в Индию, были закрыты. Однако в армии, разведке и госаппарате осталось немало убежденных исламистов, которые ненавидят Мушаррафа за союз с США. Без содействия этих людей вряд ли были бы возможны три покушения на президента.

Роль Москвы

Ситуация на юге Азии, который примыкает к бывшим советским республикам, не может не беспокоить и Москву. В состоянии ли она способствовать смягчению конфликтов? Такой прецедент существует. В 1966 году благодаря посредничеству СССР был положен конец индо-пакистанской войне. Но у России нет тех возможностей, которыми располагал СССР.

Может быть, реальные плоды приносит координация по противодействию терроризму между российскими и индийскими спецслужбами? Эксперт по терроризму Аджай Сахни говорит: «Главная форма сотрудничества между спецслужбами – это обмен информацией. Он касается, в частности, Афганистана, где во время правления талибов находилось немало выходцев из Средней Азии, а также Чечни. Но никаких совместных активных мероприятий Россия и Индия не проводят. Каждая сторона полагается на собственные силы».

Дели – Москва