Анастасия Башкатова
Работа главы Росстата Александра Суринова становится критически важной для Кремля и Белого дома. Фото ИТАР-ТАСС
Если бы в марте Росстат зафиксировал спад промпроизводства, это могло бы вылиться в политический скандал. Одно дело, когда министры говорят о рецессии, которая, может быть, случится осенью. О такой угрозе предупредил еще на прошлой неделе глава Минэкономразвития Андрей Белоусов. И совсем другое дело – если бы официальная статистика зафиксировала промышленный спад как неоспоримый факт. В этом случае к властям возникает много вопросов – как о причинах спада, так и об антикризисных мерах. Однако Росстат накануне отчета премьера Дмитрия Медведева перед Госдумой, прошедшего в среду, и прямой линии с президентом Владимиром Путиным, намеченной на ближайший четверг, спас руководителей страны от необходимости оправдываться. Официальная статистика по марту неожиданно оказалась очень вдохновляющей.
Промпроизводство в марте резко выросло по отношению к февралю – сразу на 12,1%. Со снятой сезонностью рост составил 2,6%. Это тоже немало, если вспомнить, что с устранением сезонности промпроизводство в январе упало, по данным Росстата, на 1,5% к предыдущему месяцу, а в феврале показало близкий к нулю рост – на 0,1%. Хороший март помог вывести показатель квартального роста промпроизводства на нулевую отметку и удержать – по крайней мере на бумаге – экономику страны от сползания в кризис.
Такой мартовский перелом тенденции вызвал в среде экономистов много вопросов. На прошлой неделе специалисты Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) опубликовали отчет, в котором заявили о своих сомнениях в корректности данных Росстата. «Оценки ЦМАКП динамики производства в марте и первом квартале, полученные по исходным данным Росстата о производстве продукции в натуральном выражении, заметно ниже итоговой оценки Росстата», – пишет руководитель направления реального сектора ЦМАКП Владимир Сальников. Так, вместо роста со снятой сезонностью на 2,6% ЦМАКП получил в марте по отношению к февралю рост лишь на 0,4%. «В результате предшествующее – с начала года – сокращение выпуска компенсировано не было, так что по итогам первого квартала снижение выпуска по сравнению с четвертым кварталом составило 1,4%». Среди основных причин болезненного состояния промышленности – сжатие инвестиционного спроса и существенное сокращение выпуска всех основных машиностроительных видов деятельности.
 |
| Большинство вопросов Владимиру Путину граждане задавали так или иначе в связи с изменениями экономической ситуации. Фото с официального сайта правительства РФ |
Как итог – данные Росстата в некотором смысле приукрашивают реальную ситуацию в промышленности.
ЦМАКП в своем пессимизме не одинок. Помимо официальной статистики Росстата есть и другие «лакмусовые бумажки» текущего состояния экономики. Среди них – данные РЖД по погрузке грузов. В начале апреля глава РЖД Владимир Якунин на рабочей встрече с президентом сообщил, что «мы начиная с ноября прошлого года фиксировали начавшийся спад грузовой работы». «На текущий момент могу сказать, что только по углю у нас погрузка превышает погрузку прошлого года, и то ненамного. По всем остальным товарам погрузка у нас ниже, чем уровень прошлого года. Если мы первоначально (в начале прошлого года) планировали рост 3,4% грузовой работы, то закончили мы с ростом 2,4%. И произошло это не из-за сбоев в работе наших производителей или железной дороги, а именно из-за падения спроса», – предупредил Якунин. В феврале и марте погрузка продемонстрировала вялый рост, но этого, как уточнил Якунин, недостаточно.
Другой индикатор – электропотребление. В апреле системный оператор Единой энергосистемы сообщил, что потребление электроэнергии за первый квартал 2013 года в целом по России составило 287,9 млрд. кВт-ч. Это на 1,6% меньше, чем было в первом квартале 2012-го. Такие данные энергетики связали с относительно теплым первым кварталом и с тем, что прошлый год был високосным. Однако очевидно, что это не единственные причины спада. Ведь если спрос на электроэнергию падает, то это косвенно свидетельствует о том, что предприятия сокращают производство.
Опрошенные «НГ» экономисты подтвердили, что март если и продемонстрировал рост промпроизводства, то почти не отличимый от нуля. Впрочем, обвинять Росстат в прямых манипуляциях они не спешат. «Мы делаем альтернативные оценки, и наши оценки качественно согласуются со статистикой Росстата», – говорит завлабораторией исследования проблем инфляции и экономического роста Высшей школы экономики Владимир Бессонов. Тенденция, по словам Бессонова, такова: «К концу прошлого лета пошло заметное замедление промышленного производства. Осень и зиму мы почти не росли. По итогам марта мы не падаем, а, возможно, имеем даже небольшой плюс». «Я не вижу в промышленности заметных признаков оживления, но не вижу и признаков спада. Это скорее глухая стагнация с небольшим ростом», – добавляет эксперт.
Однако Бессонов все же обратил внимание на то, что со снятой сезонностью никакого резкого роста промпроизводства в марте быть не могло. «Оценки со снятой сезонностью – это отдельная тема. На мой взгляд, с этими оценками в Росстате есть некоторые проблемы. Но это не значит, что кто-то что-то мухлюет», – заметил эксперт.
О ситуации в промышленности можно косвенно судить также по опросам руководителей промпредприятий. «Согласно опросам, в марте динамика производства должна быть не лучше, чем в феврале, а в феврале было по отношению к тому же периоду прошлого года падение промпроизводства», – сообщает главный экономист Центра развития Валерий Миронов. По его словам, сейчас в экономике РФ сложилась неопределенная ситуация. Похоже, она действительно вот-вот войдет в стадию рецессии – либо со второго, либо с третьего квартала. По данным Центра развития, у которого, правда, выборка меньше, чем у Росстата, в марте рост производства составил 0,2% к февралю. И март действительно мог стать переломным месяцем, потому что ранее промышленность, по оценкам экономистов, демонстрировала спад в течение пяти месяцев. А рецессия – это спад в течение шести месяцев подряд.
Как пояснил Миронов, ухудшение может быть связано с накопившимися в экономике шоками: с опережающим ростом зарплат (он возобновился в конце прошлого года), с оттоком капитала, с «гибелью» 300 тыс. малых предприятий. Рецессии, которые связаны не с общемировым спадом, а со структурными проблемами, могут длиться два-три квартала подряд, и самое главное в этом случае – не навредить еще больше, спасая экономику поспешными антикризисными мерами, считает эксперт.
Дарья Гармоненко 
