Политологи Евгений Минченко и Кирилл Петров выпустили новый доклад «Большое правительство Владимира Путина и Политбюро 2.0». По их мысли, которую авторы уже развивали в аналогичном тексте в августе прошлого года, «вертикаль власти» сегодня – не более чем политтехнологический штамп. В действительности страной управляет «политбюро», а Владимир Путин выступает в роли влиятельного арбитра между кланами, группами влияния внутри правящей элиты. За последние месяцы в состав «политбюро», отмечают докладчики, вошел Сергей Шойгу, позиции силового блока во власти укрепились, а положение Дмитрия Медведева, напротив, ухудшилось.
Выводы Минченко и Петрова не означают, что управление страной демократизировалось. Речь идет скорее о том, что изменились механизм, логика принятия решений наверху. Важнейшая задача (для ее решения как раз и необходим авторитетный арбитр) – не допустить, чтобы вполне естественная неоднородность и даже конфликтность правящей элиты привели к ее расколу.
Конфигурация правящей элиты, в общем, может быть любой, если власть при этом сохраняет, во-первых, легитимность и, во-вторых, эффективность. Это взаимосвязанные характеристики, причем первая из них во многом определяет вторую, но и эффективность решения проблем придает власти легитимность в глазах народа. История полна примеров.
Легитимность в данном случае означает не только процедурную прозрачность избрания или назначения конкретных людей на конкретные посты. Она означает, что любое усиление или ослабление той или иной группы интересов внутри правящей элиты должно отражать вполне реальные тенденции в общественной жизни, настроениях, запросах. Если эта постоянная связь элиты с обществом прерывается, то говорить о делегировании власти, доверии к власти или выполнении решений, которые эта власть принимает, приходится все реже.
Например, рост влияния силовиков авторы доклада «Политбюро 2.0» объясняют тем, что власть активно эксплуатирует риторику внешней угрозы. Проблема заключается в том, что связь между активным использованием этой риторики и реальным нарастанием внешней угрозы, мягко говоря, не очевидна. Это тот самый случай, когда правящая элита меняет свою конфигурацию, реагируя не на общественный запрос или социальные перемены, а на собственноручно выстроенный и предложенный народу образ действительности.
Конкуренция групп (кланов) внутри правящей элиты нормальна, но важно понимать, что именно является конечной целью этой борьбы. Такой целью может быть, например, выбор наиболее актуальной, успешной политической линии, позволяющей правящей элите сохранить или увеличить доверие избирателей. Речь может идти о принципиальном конфликте идеологических групп (например, «либералов» и «консерваторов»), но в таком случае сохранить единство правящей элиты можно лишь в условиях фактической монопартийности, автоматического превращения оппозиции в маргиналов. Динамика борьбы может определяться внутренней конфликтностью самого электората правящей элиты, когда удовлетворение запросов одной группы противоречит запросам другой. Это сложные, но вместе с тем совершенно естественные политические процессы.
В случае с российским «политбюро» нащупать связь между интересами кланов, занимающихся де-факто распределением и перераспределением ресурсов, и интересами конкретных социальных групп подчас затруднительно. Происходит замыкание власти на самой себе, ее структурные изменения чаще всего определяются внутренними процессами и отношениями, а не внешними импульсами, и сохранение целостности элиты становится задачей выживания конкретных политических игроков, а не инструментом эффективной политики.
Владимир Полканов 
