Данил Евстигнеев Иностранная литература
В апрельском номере аж три романа, что, с одной стороны, облегчает работу рецензенту, а с другой - явная уступка основательному подписчику. "Трепетные души" Лиди Сальвейр (перевод с французского Ирины Волевич) представляет собой этакую карикатурную дистилляцию достоевщины, снижение духовных терзаний до прогрессирующей неврастении нескольких благополучных европейцев. Все они купили путевки в real voyages, автобусный тур по клоакам Франции, Бельгии, Германии и Италии, отважно решив приблизиться к "реальной" жизни. Презрев условности, так сказать, ознакомиться с нищетой.
Мало того, что Сальвейр терпеть не может своих героев, она их и выдумывает по ходу дела как-то брезгливо. Точнее, их выдумывать-то не надо, они получаются сами собой, со всеми типичными для средних буржуа чертами и повадками: двойной моралью (для себя и для человечества), скрываемой за образцовыми манерами ненавистью друг к другу, отсутствием физической выносливости и т.д. Через три дня испытаний они уже начинают цапаться, а обслуживающие экскурсию пролетарии, шофер и гид, вымещают на них свою классовую злобу. Отношение автора к персонажам - как ученого к лабораторным крысам. Якшаться с ними гадко, неприятно, но эксперимент есть эксперимент, и надо вживлять чипы, наблюдать за реакцией, вычислять коэффициент живучести этих тварей. Все для того, чтобы на материале мизантропии вывести для читателя препарат от скуки.
Хорватский писатель Миро Гавран не ставит задачу развлекать. Его роман "Юдифь" (перевод с хорватского Наталии Вагаповой) - весьма патетическое переложение легенды о подвиге славной дочери еврейского народа, вложенное в ее же уста. Однако ее воображаемые записки словно прошли цензуру десятка раввинов, настолько целомудрен слог: "Чем больше был страх моего супруга остаться последним в своем роду, с тем большим рвением он посещал мою постель. Как будто усилиями мужчины можно заставить Небо излить свое благословение на утробу женщины". Смысл версии Гаврана в том, что цена духовного подвига - спасения Иудеи - оказалась для Юдифи слишком высокой. Ее ответная любовь к Олоферну попрала законы Торы и обрекла ее на вечное заключение в образе святой. А она - всего лишь женщина, вынужденно зарубившая своего возлюбленного.
"Пражские тетради" (перевод с испанского Евгении Лысенко) Абеля Поссе - полудокументальная проза о Че Геваре, имитирующая биографию. Следуя завету Михаила Бахтина, "роман - это победа жизни над идеологией", автор хочет разрушить канонический образ команданте. Для чего интервьюирует его соратников и друзей детства (кто из них настоящий, а кто вымышленный - неизвестно) и "цитирует" (то есть пишет за своего героя) мифические пражские дневники, которые Че Гевара якобы вел на берегах Влтавы перед последним походом в Боливию. В душе команданте (в версии Поссе) вечная самоирония, тягостные размышления о смысле революции, предчувствие скорой смерти и много чего еще, что утверждает победу вымысла над банальностью героических преданий.
"Рассказы здравомыслящего насмешника" Шарля Нодье (перевод с французского Веры Мильчиной), написанные в середине XIX века, полны феерических издевок и желчных выпадов против только-только укрепившейся веры человечества в чудесную силу науки. Стоит прочесть даже из-за одного обаяния памфлета свифтовской закалки. Поэма Рут Фейнлайт "Цвет сахарной бумаги" (перевод с английского Марины Бородицкой) движется тенью белых стихов за призраком стареющей Ахматовой, с которой английской поэтессе так и не удалось встретиться в Петербурге. Ключевое слово в этой поэме - не удалось.
