Николай Тебин
Премьер Ёсихидэ Суга решил обновить промышленную политику страны. Фото Reuters
14 сентября на пост председателя правящей в Японии Либерально-демократической партии (ЛДП) был избран Ёсихидэ Суга. ЛДП имеет большинство в обеих палатах парламента страны, на внеочередной его сессии Суга был избран премьер-министром Японии и сформировал новый кабинет министров.
Суга сменил на этом посту очень популярного и успешного политика Синдзо Абэ. Главный вопрос при смене высшего руководителя государства – каких изменений курса ждать в самых различных сферах жизни страны. Среди них формирование топливно-энергетического баланса (ТЭБ). В Японии он объявлялся в базовых энергетических планах (БЭП) страны на среднесрочную перспективу, в которых указывались показатели формирования ТЭБ по составу. Однако два последних БЭП после техногенной катастрофы на АЭС «Фукусима-1», по оценке средств массовой информации, в сравнении с прежними были недостаточно увязаны со стоящими перед страной социально-экономическими задачами.
Государство и бизнес в экономике
Послевоенный экономический курс Японии начал формироваться еще в годы оккупации и стал строиться на демократических принципах новой Конституции: многопартийная парламентская структура и основа рыночных отношений. Были восстановлены довоенные буржуазные партии, вышла из подполья Компартия, сформировались опирающиеся на профсоюзы социалистические партии и несколько мелких партий.
Кроме того, бизнесмены начали объединяться в различные ассоциации для выработки согласованной стратегии в отраслях и доведения своих взглядов до политиков. Крупные корпорации, милитаристские «дзайбацу» были распущены. Однако хозяева средних предприятий уже в апреле 1946 года сформировали свой Комитет экономических единомышленников (Кэйдзай доюкай). Согласно уставу, он был создан для изучения экономических проблем и выработки рекомендации по вопросам экономической политики. Это была организация персонального членства. В 1947 году была сформирована Федерация экономических организаций Японии (Кэйданрэн) с коллективным членством, которая стала уже штабом всего делового мира страны и активно участвует в выработке курса ее экономического развития.
Нужно отметить, что связи лидеров политики и бизнеса сильно ограничены антикоррупционными законами. Прямые пожертвования бизнеса партиям лимитируются законом и контролируются как властями, так и партийными конкурентами. Еще в годы оккупации судьбоносные внутренние реформы в Японии проводились правительствами буржуазных партий с учетом прежде всего интересов развития страны в целом, а не отдельных кланов и структур. Например, две реформы сельского хозяйства, по которым сельхозугодья были выкуплены государством у латифундистов и переданы тем, кто работал на земле, под небольшие проценты. С одной стороны, это повысило заинтересованность крестьян в труде, а с другой – латифундисты, получив от государства значительные средства, начали вкладывать их в мелкий и средний бизнес.
Или в финансовой сфере была сформирована стабильная структура из 10–12 банков первой гильдии (для крупных компаний), 50 банков второй гильдии (средний региональный бизнес), мелкие финансовые организации. Как правило, все они были структурированы и по сфере финансовой деятельности. Банки действовали по законам, но и во многом под самоконтролем банковских ассоциаций. Ни одного банкротства банков не было. Важную роль сыграли и принятые в Японии в начале 1950-х годов антимонопольный закон и ряд других законов, обеспечивавших закрепленную юридически конкурентную обстановку в бизнесе.
Планирование – фундамент стабильного развития
Послевоенный калейдоскоп политических партий в парламенте завершился в октябре 1955 года, когда правая и левая социалистические партии объединились в единую Социалистическую партию Японии (СПЯ). Почти сразу, не без влияния Кэйданрэн, объединились буржуазные Либеральная и Демократическая партии и сформировали более крупную по числу парламентариев Либерально-демократическую партию (ЛДП). Она стала крупнейшей партией в парламенте, и на долгие годы в стране сложилась «полуторапартийная» система: правящая ЛДП и ведущая оппозиционная СПЯ. Курс экономики страны определялся руководством ЛДП, которая удерживала большинство в парламенте, и премьер-министром избирался ее председатель.
Конспективно общий политический курс ЛДП можно изложить цитатами из ее программных документов. ЛДП декларируется как «народная партия», служащая интересам всего народа и работающая во имя «построения государства благосостояния». Выдвигая этот лозунг, руководство партии заявило об отрицании «как социалистической экономики, так и монополистического капитализма». Построение государства благосостояния намечалось путем сочетания «свободного предпринимательства» и придания производству «комплексного и планового хозяйства». Иными словами, поиска наиболее рационального сочетания государства и рынка в экономическом развитии страны. Но при этом, что не менее важно, «сильной политики социального обеспечения».
Плановость обеспечивалась государством. На первых этапах роль государства была значительно больше, чем рынка, выше в верхних структурах экономики и значительно меньше в среднем и особенно мелком бизнесе.
Уже в декабре 1955 года был опубликован первый Государственный план достижения экономической самостоятельности (1956–1960). Можно отметить, что этот и последующие планы указывали меры и средства достижения целей, а не конкретные цифровые показатели. По мере их выполнения планы пересматривались досрочно. С января 1965 года начали составляться среднесрочные базовые планы экономического и социального развития. В них впервые задачей ставилось «повышение жизненного уровня». Это «сильная политика социального обеспечения», которую обещала ЛДП. Она и обеспечивала ЛДП победы на выборах, как и то, что в Японии не было разрушительных забастовок с остановкой производства.
Уголь и нефть – основа первых ТЭБ
Оптимальные прогнозы развития и соотношений энергетических ресурсов в топливно-энергетических балансах (ТЭБ) Японии определились как раздел в этих планах. В документах 1950–1960 годов ТЭБ формировались прежде всего для обеспечения достижения главной цели – роста валового внутреннего продукта (ВВП) страны. Ориентируясь на это, частные компании и фирмы составляли свои программы развития коммерческой и инвестиционной деятельности. В них бизнес обеспечивал наращивание энергетических мощностей за счет мощностей тепловых электростанций (ТЭС), что соответствовало его интересам, и практически, к сожалению, не учитывал растущие экологические проблемы. Даже то, что в Японии начался активный рост заболеваний, неоспоримо связанных с техногенными выбросами в атмосферу и воду.
Но лишь с 1969 года рост ВВП и обеспечивающей его развитие энергетики стал рассматриваться в комплексе с проблемами экологии. За год было принято 17 законов по защите окружающей среды. ТЭБ, однако, продолжал строиться на углеродной основе, в основном на угле с переходом на нефть и газ. Но уже в те годы ТЭС, особенно угольные, попали под огонь критики из-за ущерба от них экологии.
Смена стратегических подходов в экономике
Необходимость пересмотра долгосрочной энергетической стратегии японским руководством осознавалась с нефтяных кризисов 1970-х годов (1973–1974, 1979–1980). В те годы на нефть приходилось более 77%, а на уголь – 15% общего потребления энергоносителей. В отчетах лишь появились природный газ, атомная энергетика. За счет них после нефтяных кризисов доля нефти несколько снизилась, а угля – возросла.
Первый нефтяной кризис побудил руководство страны отказаться о политики «обеспечения высоких темпов роста ВВП» и перейти к политике «умеренного экономического роста». Была принята концепция «комплексной экономической безопасности». Сменилась и первоочередность нацеленности государственных планов. Вместо роста ВВП на первое место вышли «повышение общественного благосостояния», «содействие международному сотрудничеству». ТЭБ входил составной частью в эти планы, но не указывались направления его развития. Констатировались только по факту его составляющие. ТЭС в нем сохраняли свои преимущества, поэтому региональные электроэнергетические компании (РЭЭК) вкладывали средства в налаживание нефтяного маршрута Персидский залив – Япония. Только после первого нефтяного кризиса 1973 года была принята долгосрочная программа развития атомной энергетики. Целью ставилось довести ее долю в ТЭБ страны до половины энергопотребления в 2050-х годах. Но РЭЭК продолжали ориентироваться прежде всего на свои планы перспективного развития и обеспечивали свое развитие в основном за счет ТЭС. Япония же вошла в число ведущих держав, и в экономических планах страны стало упоминаться «содействие международному сотрудничеству в решении экологических проблем».
Переход к базовым энергетическим планам
В 2001 году в Японии вступила в действие новая структура центрального аппарата исполнительной власти, адаптированная к ускоряющимся переменам обстановки как внутри страны, так и с учетом имиджа страны за рубежом. В составе правительства было учреждено Министерство окружающей среды Японии. В связи с перестройкой был принят целый ряд законов и подзаконных актов. Из связанных с энергетикой самым важным был закон от 14 июня 2002 года «Об основах энергетической политики». В соответствии с ним раз в три года должны приниматься базовые энергетические планы (БЭП), в которых раскрывается система долгосрочных мероприятий на пути к балансу между экономикой, экологией и энергетической безопасностью. Первый БЭП был принят в 2003 году. Составлялся он межведомственным Советом по природным ресурсам и энергетике (СПРЭ) и утвержден правительством. В марте 2007 года правительство утвердило очередной БЭП, в котором излагались ключевые направления энергетической политики страны, что представляло интерес и заинтересованное обсуждение.
Многие макроэкономические показатели говорят об эффективности японского топливно-энергетического сектора и экономики в целом благодаря стабильному плановому развитию энергетики. Так, на производство ВВП, эквивалентного 1000 долл. (в ценах 2000 года), Япония расходовала первичных энергоресурсов 0,11 т нефтяного эквивалента, в три раза меньше, чем Южная Корея. При этом среднедушевое потребление электроэнергии в Японии (8233 кВт-ч в год) выше, чем в Великобритании, Германии и Франции.
По оценкам международных энергетических и экологических организаций, с завершением БЭП-2007 Япония вышла в число лидеров в мире, например, в области энергосберегающих технологий как в производстве, так и на уровне личного потребления. В черной металлургии состоялся переход от полного цикла к конечному продукту. В 1970-х годах были свернуты энергоемкие производства чугуна, в 1980-х – мартеновское производство стали. Сейчас в Японии осталось только производство проката главным образом качественной листовой с покрытием для изготовления кузовов автомобилей.
Комплекс мероприятий проводится по сохранению энергии в быту, которое растет. Акцент делается не только на социальной пропаганде энергосбережения, но и на разнообразных финансовых льготах.
Политическая встряска и природное цунами
Очередной базовый энергетический план на смену БЭП-2007 был подготовлен. Но ЛДП на выборах в августе 2009 года потерпела поражение, и правительство было сформировано Демократической партией Японии (ДПЯ). Нестабильность в стране усугубила катастрофа на АЭС «Фукусима-1» 11 марта 2011 года. Она подорвала веру в атомную энергетику в большинстве стран мира. В самой Японии протесты были наиболее массовыми.
Поэтому только в декабре 2012 года в стране прошли всеобщие выборы. Их результаты удивили многих аналитиков. Все партии, ставившие в своих программах целью полную ликвидацию АЭС, в том числе и правившая в то время ДПЯ, потеряли голоса. Убедительную победу одержала коалиция «ЛДП – партия Комэйто», кандидаты коалиции воздерживались от отказа от АЭС.
Синдзо Абэ как председатель ЛДП был избран премьер-министром и сразу начал продолжать экономическую политику, которую осуществляла ЛДП до своего поражения на выборах 2009 года, уже с учетом опыта «Фукусимы-1».
В январе 2013 года был реорганизован Комитет по контролю за безопасностью ядерных объектов (ККЯБ). Он был расширен и укреплен, как отмечалось в СМИ, специалистами в ядерной энергетике. Перед ККЯБ поставлена задача выработать новые повышенные требования безопасности к АЭС. Они были обнародованы в марте, обсуждены, оформлены законодательно и вступили в силу уже в июне. Казалось, что дорога к восстановлению атомной энергетики открыта. Но только в апреле 2015 года правительство коалиции «ЛДП-Комэйто» обнародовало Национальную энергетическую программу, которая в июне практически без обсуждения была принята правительством как очередной базовый энергетический план (БЭП-15). При рассмотрении проблем энергетики в СМИ в последующие годы приводились обнародованные в БЭП-15 показатели по предполагаемому составу энергоносителей на 2030 год. На них ссылаются при необходимости и сейчас.
Необходим коренной пересмотр БЭП
В середине октября ведущие японские СМИ в связи с избранием Ёсихидэ Суги премьер-министром опубликовали материалы о перспективах принятия нового энергетического плана. Газета Asahi Shimbun (23.10.20) в редакционной статье пишет, что «рассматривая перспективу развития обстановки, исходным показателем по источникам энергии по-прежнему берутся данные, указанные правительством в 2015 году, но обстановка изменилась». Прежде всего она изменилась в атомной энергетике. По прогнозу, к 2030 году ее доля в энергообеспечении должна составлять 20–22 %. Она декларируется как «важный базисный энергетический ресурс». Однако требовались большие капиталовложения, чтобы выполнить требования безопасности. Поэтому на собраниях акционеров большинства РЭЭК было принято решение о демонтаже 19 реакторов.
Недавно акционеры обслуживающей токийский экономический регион РЭЭК, которая имела 40% мощностей японских АЭС, по сообщениям СМИ, приняли решение составить план демонтажа всех реакторов не только АЭС «Фукусима-1», но и АЭС «Фукусима-2». На АЭС «Касивадзаки-Карива» из семи реакторов предполагается оставить только два новейших.
В уходящем году, по подсчетам СМИ, из-за экономического спада, вызванного пандемией, доля ядерной энергетики сократилась до 6%. Атомная энергетика, по всей видимости, сместится на позицию «один из важных ресурсов». (См. «НГ-Энергия» от 07.09.20.)
Изменилась и роль возобновляемых источников энергии (ВИЭ). В 2015 году они впервые рассматриваются как «основной источник энергии». Их доля к 2030 году, как ожидалось, должна возрасти до 22–24%. Но, также по данным СМИ, за первую половину нынешнего года генерация ВИЭ увеличилась на 20% в сравнении с прошлым годом, а их доля в общей генерации уже составила 23%. Хотя последнее обусловлено общим спадом потребления энергии в связи с вызванным пандемией сокращением ВВП.
Показатели по другим видам энергоносителей, по подсчетам СМИ, также часто приводятся в сравнении с показателями 2015 года, поскольку официальных не было. На ресурсы для тепловых электростанций – уголь, нефть, природный газ – в 2030 году планировалось 56% общего потребления энергоресурсов. Однако глобальный отказ от углеродной энергетики продолжает ускоряться. В июле Япония объявила о демонтаже 114 угольных ТЭС. Перевод ТЭС с угля на нефть и газ идет давно. Известные и освоенные ВИЭ уже вышли в положение «важных источников энергии», но, видимо, не смогут рассматриваться как «основные».
Отказ от углеродной энергетики не означает отказа от тепловой. Источником тепла в Японии, по крайней мере для граждан, видимо, может стать жидкий водород. Инфраструктура для этого начала готовиться там несколько лет назад. Продемонстрировать ее правительство Японии планировало к Токийской олимпиаде, но помешала эпидемия коронавируса.
При анализе ТЭБ японские экономисты часто включают водород в один ряд с «безуглеродными» источниками энергии, если заходит речь о проблемах экологии. Хотя при этом за скобками остается, какая энергия и сколько используется для получения водорода (см. «НГ-Энергия» от 22.05.18). Обозреватели японских газет, специализирующиеся на проблемах энергетики, отмечают, что она сейчас рассматривается неразрывно с экологией. Например, в подписанном совместном документе на переговорах в рамках парламентской коалиции «ЛДП-Комэйто» в первую очередь указывается на важность для коалиции вопросов борьбы за экологическую безопасность. Можно полагать, что это станет главной составляющей ожидаемого нового базового энергетического плана. Японский бизнес, да и журналисты привыкли к ясным, конкретным цифрам в планах и расстановке приоритетов. Они этого ждут.
Константин Ремчуков 
комментарии(0)