Моя история политэмигранта не очень типичная – уехав из России летом 2012 года, чтобы не садиться в тюрьму по «болотному делу», я сперва оказался в Мозамбике и попробовал устроить свою жизнь там. Но спустя год, как многие, все-таки решил просить политического убежища в Евросоюзе. Португалия дала мне убежище спустя год после приезда, в декабре 2014 года. К сожалению, политические преследования в России пока не прекращаются, поэтому мой опыт может пригодиться тем, кто успеет уехать, избежав угрозы преследования.
Отъезд
Обычно времени на то, чтобы принять решение об отъезде и как следует подготовиться, ситуация полицейского преследования активисту не оставляет. Многие, как и я, сначала не собираются уезжать надолго и берут с собой минимум вещей, хотя стоит быть готовым к тому, чтобы провести по крайней мере одну зиму за границей с теплыми вещами.
У многих моих друзей, судьбу которых тоже перемололо «болотное дело», на момент отъезда не оказалось загранпаспортов, и выбор страны для отъезда ограничился Украиной. Им пришлось довольно сложно – дело было при Януковиче, и на положительное решение по запросу политического убежища российские оппозиционеры рассчитывать не могли. Хотя и сейчас было бы не легче: тяжелая экономическая ситуация в Украине осложняется для тех, кто приезжает из России, развязанной войной. Так что имеет смысл сделать 10-летний загранпаспорт, даже если тучи над вами пока не сгустились.
При наличии загранпаспорта выбор стран, куда можно сбежать от российской полиции, расширяется. Обычный путь в этом случае – приезд по туристической визе в одну из западных стран и прошение убежища у ее властей. Согласно Дублинскому соглашению, заявление об убежище должна рассматривать страна, выдавшая визу. Поэтому, как правило, тех, кто пытается «сдаться» в другой стране Шенгена, отправляют в ту, посольство которой выдало визу.
Если из-за экстренного отъезда сделать визу в страны ЕС не получилось, получить ее в какой-то еще стране будет сложно – у европейцев строгие правила по выдаче виз только резидентам страны пребывания. Но тогда остается возможность уехать туда, куда нам не нужна виза – от Грузии до Чили, Уругвая или стран Юго-Восточной Азии.
Жизнь в эмиграции
Сначала я не собирался просить политического убежища и вообще перебираться в Евросоюз. Я попробовал сделать свой бизнес по разработке сайтов в Мозамбике, но получилось задержаться там только на год из-за проблем с легальным статусом.
Лучше, конечно, еще до выбора страны познакомиться с кем-то, кому уже дали убежище, чтобы знать о возможных препятствиях. Я не стал так делать – просто почитал португальские законы об убежище и подумал, что они лояльнее к просителю, чем законы других европейских стран: например, они не отбирают национальный паспорт, дают разрешение на работу и выезд из страны еще до принятия решения по убежищу.
Есть еще много деталей, отличающихся от страны к стране: пособия, социальное жилье, вероятность позитивного решения – все это надо иметь в виду. В Португалии к иммигрантам сейчас довольно лояльны – даже нелегалы после полутора лет жизни в стране могут просить вид на жительство. За полтора года жизни тут я никогда не слышал о случаях депортации тех, кто живет в Португалии без нужных документов. По стране действует программа «Португальский для всех» – бесплатные языковые курсы для иммигрантов. А для тех, кто просит убежища, есть специальное бесплатное общежитие, которым заведует Центр по делам беженцев. Он также платит пособие 150 евро на человека в месяц.
Если нет существенных накоплений, политэмигранту надо быть готовым к скромной жизни – на приличную работу первое время устроиться не получится. С другой стороны, с голоду умереть тоже не дадут.
Возвращение
Почти все эмигранты из России (а особенно политические) время от времени говорят о возвращении. Я тоже часто думаю о том, как здорово было бы вернуться в Москву, но каждый раз появляются поводы отложить это мероприятие – в частности, периодическое возобновление «болотного дела». А те, кто налаживает сытую семейную жизнь в Европе, однозначно говорят о возможности возвращения только после смены политического режима в России.
Однако на протяжении столетий русские эмигранты продолжают активно участвовать в российской политической жизни и за границей. С появлением Интернета это стало намного проще. Так что вынужденный отъезд не означает выпадение из российской общественной жизни, в отличие от тюремного срока. Конечно, те, кто остается, зная о нависшей угрозе, вызывают большое уважение. Но пример и слова тех, кто уехал сразу после выхода из тюрьмы, как Даниил Константинов и тот же Михаил Ходорковский, показывают, что о таком решении потом можно пожалеть. Так что при появлении серьезных опасений лучше быстро уехать в безопасное место и уже там принимать обстоятельное решение о своей судьбе, чем сразу сдаваться на милость российской репрессивной машины.
Павел Елизаров – член политсовета партии РПР–ПАРНАС.
Артур Аваков 
Дарья Гармоненко 