Александра Самарина.
Вчера в Москве на Чистых прудах собрался разрешенный властями пикет в защиту Михаила Ходорковского.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Корреспондент «НГ» попросила защитника экс-главы ЮКОСа Вадима Клювганта рассказать о нынешнем этапе рассмотрения второго уголовного дела в отношении руководства компании. Адвокат сообщил газете и об ошибочной трактовке некоторыми СМИ заявлений Ходорковского по поводу перспектив процесса.
– Вадим, изменилось ли что-нибудь в восприятии Ходорковским российской действительности за последние шесть лет?
– По-моему мнению, у него не стало иллюзий. Прошу не путать иллюзии с надеждой. В том числе не стало иллюзий по поводу состояния и независимости нашей правоприменительной системы и судебной системы в частности.
– А были иллюзии?
– Поначалу они были. Он и сам об этом как-то упоминал. На смену иллюзиям пришло осознание, что за правду, справедливость и свободу надо бороться. Бороться столько, сколько нужно, и по возможности всеми возможными силами и средствами. Что сейчас и делается.
– Каковы перспективы этой борьбы?
– Они зависят от двух вещей: будут ли обеспечены истинные независимость и самостоятельность суда, рассматривающего это новое дело. Потому что совершенно очевидно, что деклараций, даже самых правильных, здесь недостаточно. По-моему, с этим вообще уже никто не спорит. Тем не менее все ограничивается пока декларацией. Второе прямо вытекает из первого – будет ли для решения первой задачи проявлена необходимая политическая воля высшего руководства страны. Потому что здесь не идет речь о каких-то одолжениях, милостях монарших и т.д. Речь идет о другом. Если любой суд будет рассматривать дело Ходорковского по закону и по справедливости, никакого иного решения, кроме оправдательного, он принять просто не может. Обвинение, которое предъявлено Ходорковскому и Лебедеву как по первому делу, так и по второму, нынешнему, к сожалению, не попадает в компетенцию суда присяжных. Поскольку у нас есть обвинения в особо тяжких преступлениях по второму делу, замечу: такие дела везде, где есть суды присяжных, попадают в его компетенцию. А теперь у нас в очередной раз обсуждают, как бы еще сузить компетенцию суда присяжных, что я считаю крайне опасным для всего общества.
– В последнее время стали появляться публикации, что, дескать, Ходорковский примирился с тем, что будет сидеть до конца своих дней. Это правда?
– С легкой руки нерадивых переводчиков и интерпретаторов появилась спекуляция, что Ходорковский собрался весь остаток жизни провести в тюрьме. Это категорически неправильно. Все ровно наоборот. Он сказал, что есть люди, при этом они достаточно влиятельные, которые хотели бы попытаться его до конца жизни продержать в тюрьме. Но он это говорил совершенно не о своем настрое и не о своем намерении. Его настрой и его намерения прямо обратные. Он будет драться и бороться столько, сколько надо. Даже близко пораженчества нет... Его не удалось сломать за эти 6 лет – это один из главных результатов, если не главный. И не удастся, как бы ни пытались. Ни его, ни Лебедева, ни других.
– Что происходит сегодня в Хамовническом суде?
– У нас сейчас начался этап допроса свидетелей обвинения, прошло их уже перед судом и перед нами шестеро. По итогам перекрестного допроса, то есть допроса стороной защиты свидетелей обвинения и уточнение их показаний, каждый из них не формально, а по существу, де-факто стал свидетелем защиты. Потому что ни один из них не подтвердил ни одно из обвинений, которые предъявлены Ходорковскому и Лебедеву. Был разговор о чем угодно – о том, что подсудимые нравятся или не нравятся свидетелям, к примеру... Но ведь свидетель – это человек, который знает об обстоятельствах преступления. Ни один из них ни об одном из обстоятельств тех преступлений, которые инкриминируются Ходорковскому и Лебедеву, ничего не пояснил. И соответственно ничего не подтвердил. Большинство из них прямо сказали, что ни о каком хищении нефти они никогда не слышали. Никаких признаков такого хищения никогда не видели, не замечали и ничего им об этом не известно.
