Иван Родин.
У Александра Бортникова как у директора ФСБ вскоре появятся «профилактические» обязанности.
Фото РИА Новости
На сегодняшнем заседании комитет Госдумы по безопасности предложит свои поправки ко второму чтению правительственного законопроекта о новых полномочиях ФСБ, которое состоится в эту пятницу. Речь идет о наделении силового ведомства правом публично предупреждать и предостерегать граждан, общественные объединения, вообще любые организации о том, что какие-то их действия угрожают безопасности страны, хотя пока и не являются преступлениями. Согласно рекомендациям профильного комитета, в новой редакции поправок не должно остаться таких скандальных норм, как вызов гражданина в органы для вручения предостережения, административная ответственность за неисполнение представления или же его опубликование в СМИ без согласия упомянутого в предостережении лица.
Напомним, что наделение силового ведомства дополнительными полномочиями по «мерам специальной профилактики» относительно антитеррористических и антиэкстремистских мероприятий вызвало большой резонанс в обществе. Что заставило депутатов, довольно споро принявших 11 июня законопроект в первом чтении, тщательно проработать документ и исключить из него положения, вызвавшие наибольшие нарекания. Однако, по мнению экспертов «НГ», в нем по-прежнему присутствует основной посыл, суть которого в том, что любой гражданин, любое общественное движение, да и вообще любая российская организация – и даже органы госвласти – могут быть подвергнуты «профилактическому одергиванию» со стороны ведомства Александра Бортникова. Таким образом, у силовиков появляется новая возможность оказывать давление на гражданское общество.
Доктор юридических наук, профессор, директор Центра специальных правовых программ Независимого института стратегических исследований Юрий Голик предлагает для начала вообще отойти от сути поправок и посмотреть на закон о Федеральной службе безопасности в целом. Эксперт обращает внимание на то, что ни о задачах, ни о целях ФСБ нигде ничего не сказано. «В первой статье про назначение службы мы читаем, что она «осуществляет решения в пределах своих полномочий и задач по обеспечению безопасности РФ», – цитирует закон профессор. – Но, позвольте, о какой безопасности идет речь? Ведь есть безопасность экономическая, экологическая, продовольственная, социальная, санитарно-эпидемиологическая и т.д. И что, всем этим будет заниматься ФСБ? Конечно, нет!» Эксперт напомнил, что в те годы, когда писался и принимался нынешний закон о ФСБ, о безопасности государства мало кто задумывался – наоборот, в то время был весьма популярен тезис «во всех делах как можно меньше государства». И если уж речь идет о госбезопасности, как это законодательно прописано в большинстве развитых стран, на которые как раз и ссылается руководство ведомства, отстаивая пресловутые поправки, то именно о ней и надо говорить, считает Юрий Голик.
«Всякие предостережения гражданину, конечно, могут выноситься, но только когда он сам и его дети получают защиту государства, – уверен правовед. – А когда у нас критикуют власть – и это уже воспринимается как экстремизм, или если я критикую действующий, но абсолютно разваливающийся УК, который реально мешает борьбе с преступностью, получается, что я потенциально попадаю в претенденты на получение такого предупреждения... Нельзя односторонне выстраивать что-то важное в целях защиты государственной безопасности».
К слову, подобные разногласия присутствуют и в обсуждаемом законопроекте. В пунктах его первой статьи не раз подчеркивается «обязательность для исполнения официального предупреждения», предъявляемого гражданам или организациям. Однако меры воздействия на «необязательных» теперь из поправок исключены. Более того, предлагается и в КоАП внести соответствующее примечание о нераспространении наказания (административного ареста) за неисполнение таких предупреждений. По словам источника, близкого к Главному правовому управлению президента, «дурь, касающаяся именно обязательности исполнения соответствующих предупреждений, осталась по настоянию самой ФСБ».
При этом собеседник «НГ» затруднился объяснить, что конкретно эта формулировка означает.
Кстати, сам главный термин законопроекта ко второму чтению тоже подвергается ревизии. Теперь ФСБ сможет применять меры просто профилактики, слово «специальная», вызвавшее столь много эмоций, исключено. Вместе со многими другими положениями первоначального законопроекта, вызвавшими наиболее острое обсуждение. Например, у ФСБ больше не будет права публиковать вынесенные представления и предостережения в СМИ без получения на то разрешения от лиц и структур, в них упомянутых. Может быть отменена, если пройдет, рекомендованная комитетом ГД по безопасности и никому не понравившаяся норма о том, что для объявления официального предостережения гражданин может быть вызван в органы безопасности.
Однако в той части законопроекта, где говорится, что вся конкретика профилактической работы определяется внутренним нормативным актом ФСБ, появилась многозначительная строка. Оказывается, подзаконным актом самого ведомства будет утвержден «порядок направления (вручения)» официального предостережения или представления. А ведь слово «вручение» предполагает лишь два варианта действия: либо гражданина вызывают куда следует, либо те, кому положено, приходят к нему сами.
А еще, чтобы явно успокоить общественность, в законопроекте ко второму чтению предполагается записать, что гражданин или юрлицо может оспорить в суде вынесенные ему замечания. Правда, ничего нового депутаты тут и не предложили, ведь в действующем законе о ФСБ и так уже есть специальная статья, позволяющая оспаривать любые действия чекистов, если обиженные ими люди считают их незаконными.
Эксперт Московского центра Карнеги Алексей Малашенко предвидит: в случае если этот законопроект будет принят в том виде, в котором представлен сейчас ко второму чтению, это неизбежно вызовет раздражение населения, особенно на Северном Кавказе. «Со стороны ФСБ это фактическое расширение круга людей, которые могут потенциально подозреваться в совершении тех или иных действий, которые спецслужбами могут быть восприняты как неугодные». К тому же, замечает политолог, это однозначное побуждение к ограничению свободы прессы: «На Кавказе это чревато большими слухами, «сарафанным радио» и поисками новых каналов информации. Все это тоже будет работать на возбуждение населения». Наконец, Малашенко вообще сомневается в эффективности подобных предупредительных мер: «Допустим, что некий майор Пронин, подполковник, выносит раз за разом эти предупреждения. Это дает прекрасный повод для последующих отчетов о проделанной работе: «А мы им говорили, предупреждали...»
По мнению представителя Центра Карнеги, эффективность всех этих поправок как элементов утонченного бюрократизма практически равна нулю.
Глава фонда «Эффективная политика» Глеб Павловский в советские времена получал аналогичные официальные предупреждения: «Я бы сказал, что именно они привели меня к дальнейшему противостоянию властям. Здесь важно вот что: некая организация контролирует мои взгляды, мысли и убеждения. На каком основании? Каков авторитет того, кто меня предупреждает, что я якобы, с их точки зрения, нахожусь на грани совершения преступления?»
КГБ СССР, напоминает эксперт, выносил такие предупреждения по указу Верховного Совета, от его имени, а не от собственного: «Возникает странная ситуация – в российском обществе есть организация, члены которой не избираются, но они по неизвестной причине выступают в качестве авторитета в вопросах трактовки Конституции. Возможность ФСБ предостерегать относительно нарушений Конституции является вторжением в полномочия президента, и Федеральная служба безопасности выступает как квазисудебная и как квазипрезидентская инстанция, что абсурдно с правовой точки зрения».
Нынешняя поправка, указывает эксперт, фактически легализует запрещенную деятельность ФСБ: «В пояснительной записке к законопроекту сказано, что СМИ способствуют формированию негативных процессов в духовной среде. Но ФСБ не имеет никакого права обсуждать духовную сферу. По-моему, там есть и что-то насчет культа индивидуализма. Какое право имеет ФСБ решать вопрос – кто должен быть индивидуалистом, а кто нет? Такого права нет даже у президента РФ. Это просто абсурдно. Поправка вызывает естественную реакцию духовного сопротивления, потому что нормальный гражданин не может принять авторитет какой-либо организации в вопросах духовной жизни, кроме церкви, если он верующий. Мне кажется, что она будет способствовать размыванию компетенции ФСБ и потере ее компетенции в ее основной сфере».
Дарья Гармоненко 
