Мария Давыдова
|
|
Фея порх-порх, а все вокруг буль-буль и динь-динь. Джон Симмонс. Титания. 1866. Бристольский музей и художественная галерея, Великобритания |
Весы – враг женской половины человечества – ровно два пандемийных года провалялись под ванной, позабытые-позаброшенные. Иногда в процессе уборки я на них натыкалась, извлекала и равнодушно протирала тряпочкой. Весы копили ненависть. Наконец вчера, собрав, вероятно, весь накопленный потенциал, весы выползли острым углом из-под душевой кабины, чтобы я об них споткнулась. Я немедленно об них споткнулась. О, весы – взвеситься, что ли?! Глядь, а батарейка-то и села за два года. Ну и ладно – не искать же новую – ради весов. Как-нибудь потом. Сегодня из «мусорного» ящика со всякой всячиной прямо мне в руки выпала нужная круглая батарейка – такая, в виде большой таблетки шипучего аспирина. Ну-у-у, раз так... Сижу вставляю батарейку. Думаю, что надо было не торопиться вытаскивать старую, а прежде поглядеть, каким концом что. Вставляю – она не вставляется. И этим боком, и тем, и так и сяк – никак. Вспомнила про сервис «муж на час». Представила:
– Алло-алло, здравствуйте, это «муж на час»? Приходите скорей, мне нужно батарейку вставить в напольные весы.
Решила было плюнуть и дождаться сервиса «старший сын на час», но тут батарея почуяла, видно, неладное и сама собой вставилась. Какие-то квадратные цифры бешено замелькали на дисплее, наконец утвердилась цифра «0». Заработало. Я взгромоздилась. Весы обрадовались и торжествующе заорали:
– Ты жирная! Жирная! Слышишь – ты жирная!
– И хорошо, – говорю, – и слава богу! Потому что если человек в состоянии стресса худеет, значит все, пора срочно за таблетками. Самому не выбраться, организм перестал бороться, а психика больше не вывозит. А если жиреет – наоборот, есть надежда, что луч света просто заблудился в темном царстве.
Это я недавно прочла в какой-то умной цитате. Весы расстроились и упавшими цифрами мне вслед из последних сил:
– Ты, наверное, не поняла?! Гляди, какая ты жирная! Вот погляди!
А я им:
– Не дождетесь, – и запнула обратно под душевую кабину. – И тихо там лежать, углы не высовывать! Будете плохо себя вести, лишу батарейки! Отдам разноцветной черепахе: она мне будет мигать разноцветными лампочками, а я любоваться и есть. Пока есть что есть.
Просто так
Влезла в старый дубовый книжный шкаф. Этот шкаф меня пугает, в нем находятся вещи, которых в прошлый раз там точно не было. Если вещи эти не достать, они снова исчезают – хотела бы написать «в шкафу», но нет – просто исчезают. Зато появляются другие. Искала для юноши античную литературу и Блока. Нашла давно потерянную коллекцию крошечных карманных книжечек и свой, еще в прошлой жизни без следа пропавший профиль. Поехала я в Загорск, там у Троице-Сергиевой лавры сидел на стульчике пожилой, как мне тогда показалось, человек. К нему стояла длинная очередь. Я встала сбоку и давай смотреть, что он делает. А он брал черную бумажку, глядел несколько мгновений на присевшего перед ним на складной стульчик человека, раз-раз, ножничками вырезывал профиль, очень похоже, еще секунду клеил его на белую бумажку:
– Готово, получите. Пожалуйста, будьте здоровы, следующий!
Брал какую-то малую денежку, ссыпал в коробочку. Я стою разинув рот, а он мне:
– Что, денег нет?
Я обиделась:
– Почему это нет (а денег правда не было)?!
А он:
– Все равно вставай в очередь, такой профиль, как твой, вырежу бесплатно!
Встала послушно в очередь, но мелочь, какую требовало искусство силуэта, все же гордо выскребла из кармана. И даже еще на пирожок с повидлом, продававшийся на станции, хватило. Был чудесный летний день. На мне был подаренный бабушкой ситцевый красный с белым сарафан. И было мне 17 лет. А может, даже и 16.
Неведомые миру чакры
Политика придания дополнительных смыслов продаваемой вещи: всегда ли это работает в нужную сторону? Вот, предположим, пальтецо. Какое миленькое, думаю! Читаю длиннющий сопроводительный текст: оказывается, это пальтецо сшито для юной феи. Описывается, как фея порх-порх, а вокруг все буль-буль и динь-динь. У феи власы, перси, ланиты, ноги от бровей... Кругом цветущий сад. Оставим в стороне климатическое несоответствие, а также орфографические ошибки. Смотрю в окно, потом в зеркало: очевидно же, что и модель не та, и цветущего сада нет как нет, а есть обычная городская улица с автомобильными выхлопами и реагентами. В обычном тексте ошибки нисколько не смущают, но в «продающем» – да. В школе учительница говорила: не уверен – пиши синонимы или короткие предложения. Автор явно упивается собственным слогом, забыв о цели: представить читателю-покупателю пальто – рост такой-то, размер сякой-то, ткань эдакая, а температурный режим разэтакий. Юная фея наденет твое пальто или старая калоша – тебе дела нет, покупатели сами как-нибудь разберутся. Вспомнила знакомую продавщицу в магазине одежды, к которой никто не шел за советом и помощью, потому что она имела обыкновение говорить оглушительным баритоном:
– Женщина, это вам не пойдет.
Или вот подвеска – какая милая! Асимметричная, как я люблю, неровная, рукотворная. На ней листик. Славная вещица. Читаю: оказывается, это подвеска ведьмы-вещуньи. Она открывает третий глаз, а также неведомые миру чакры. И еще она способствует открытию дара ясновидения. Зелье бульк-бульк, косточки Ивашкины хрусь-хрусь. Если удастся отвлечься от текста, понимаешь, что ничего особенно магического в подвеске нет: ну, серебро, ну, листик... С другой стороны, вдруг автор и впрямь делал что-то там такое, пока создавал эту композицию. Булькал и варил сухих ящериц. А я надену, и у меня откроется дар ясновидения – только этого мне и не хватало. Сегмент, настроенный антимистически, со вздохом сожаления пропадает из числа покупателей.
И вот не лень было писать две страницы этой лабуды (зачеркнуто) текста?! «Для тех, кто, замирая от сладостных предчувствий, способен оседлать единорога под полной луной». Орфография и пунктуация авторские. Так и написано: «единорога». Свят-свят, мне явно в другую сторону. А такой хорошенький был листик!
Давит, жмет и колет
– Сынок, одевайся теплее!
– Что надеть?
– Вот свитер.
– А что под свитер?
– Вот это надень.
– Это ворот давит.
– Тогда это.
– Это колет.
– Это?!
– Жмет.
– Все равно надевай!
– Ма-а-ам!
– То, что не давит, не колет и не жмет, то супом только что облилось.
– Ну, ма-а-ам! Я торопился.
– Надевай!
– Жмет же!
– Завтра же, нет – сегодня же закажу тебе три новые водолазки.
– Почему три?
– Для супа, котлеты и компота – чтобы торопиться с комфортом. А пока надевай что осталось. Такова жизнь. Зато будет о чем рассказать на кушетке.
– На какой еще кушетке?
– У психоаналитика. Представь, полумрак, ты лежишь такой: «В детстве мама заставляла меня носить то, что давит, жмет и колет, это нанесло мне несминаемую травму». А психоаналитик в очках кивает и записывает, кивает и записывает. Красота же! А так и сказать будет нечего.
Хотя, конечно, это я соврала: всегда найдется что сказать.
