Андрей Кротков Бестселлеры от невидимки
Середина 1920-х годов. Американская литература вошла в полосу расцвета. Имена Эрнеста Хемингуэя, Торнтона Уайлдера, Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, Джона Дос Пассоса, Уильяма Фолкнера, Томаса Вулфа - совсем еще молодых людей, никто из которых не достиг тридцатилетнего возраста, - начинали греметь не только в Америке, но и за океаном.
Именно тогда, летом 1926 года, нью-йоркское издательство "Патнэм" получило по почте толстую бандероль. Адрес отправителя значился мексиканский. Бандероль содержала увесистую рукопись романа под названием "Корабль мертвых: История американского матроса". Автор почему-то не пожелал открыть свое полное имя. Всюду - на титуле рукописи, в приложенном письме - он называл себя Б.Травен.
Издатели оценили рукопись, пришли от нее в восторг - и направили автору послание о намерении издать роман и заключить соответствующий договор. Автор поблагодарил, однако никаких иных способов общаться с издателями, кроме переписки, не предложил. Даже гонорар за книгу, имевшую по выходе большой успех, ему пришлось отправлять почти что в никуда - банковским переводом на номер счета в банк небольшого мексиканского городка на тихоокеанском побережье.
В 1927 году от таинственного Б.Травена пришли рукописи романов "Сборщики хлопка" и "Сокровище Сьерра-Мадре", в 1928-м - "Восстание повешенных" и "Проклятие золота", в 1930-м - "Белая роза". С 1931 по 1933 год автор один за другим передал издательству цикл романов "Поход в страну Каоба". Он заранее соглашался на условия издателей, не капризничал и не склочничал. От предложений дать интервью газетчикам, прислать свой портрет, встретиться с издателями он категорически отказывался. Когда ему сообщили, что три его книги в нарушение всех прав изданы в Советской России, он ответил: "Оставьте русских в покое. Пусть издают, что хотят".
Охота на Травена
Масла в огонь любопытства добавило неожиданное обстоятельство. Когда Б.Травену сообщили, что его книгами заинтересовались германские издательства, он прислал в Нью-Йорк рукопись "Корабля мертвых"┘ на отличном немецком языке, скромно приписав, что в переводе нет нужды.
Окопавшийся где-то в Мексике безликий и явно псевдонимический, но популярный и незаурядный писатель Б.Травен вызвал острейшее любопытство в журналистских и литературных кругах. Ловцы сенсаций несколько раз открывали в Мексике охоту на Б.Травена, сулили взятки государственным чиновникам и полиции, караулили невидимку возле вероятных мест проживания - все без толку.
Его пытались "вычислить" шерлокхолмсовскими методами, анализируя тексты. Английский язык автора зацепок не давал, был безупречным и явно для него родным. Не вызывало особых подозрений и знание немецкого языка: после 1918 года в Мексике обосновались немалое число иммигрантов из Германии. Блестящее знание фольклора мексиканских индейцев и истории американского Дальнего Запада ничего не говорило - такие знания можно почерпнуть из книг. Никаких генеалогических следов старинного рода Травенов ни в США, ни в Мексике найти не удалось - несколько французских семейств США и Канады, носивших эту фамилию, клятвенно заверили, что никакого брата-свата-сына-мужа по имени Б., да еще писателя, не знают.
Игры в революцию
Прошли десятилетия. К существованию Таинственного Неизвестного наконец привыкли. И вдруг в 1969 году столичная мексиканская газета опубликовала сообщение: "В Акапулько на 80-м году жизни скончался человек, известный всему миру как Б.Травен". Рванувшие в курортный город журналисты опять остались с носом - им сообщили, что на похоронах присутствовали всего несколько человек, тело усопшего кремировали, а прах - по завещанию - рассеян с самолета где-то на юге страны, кажется, в штате Чьяпас.
Но великая тайна наконец разрешилась. Вдова писателя, Роса Элен Лухан, через месяц выступила в печати и рассказала все.
Настоящее имя Б.Травена - Бервик Торсван. Коренной американец, уроженец Чикаго, год рождения - 1890-й. Предки - иммигранты скандинавского происхождения, мама точно была шведка, отец - полунемец-полунорвежец. Немецкий язык с детства был для него вторым родным.
С юных лет Бервик Торсван пошел по стопам чуть более старшего современника и соотечественника - Джека Лондона. Бродяжничал по стране, катался в вагонных ящиках от Филадельфии до Сан-Франциско. Служил на трансокеанских и каботажных судах торгового флота юнгой и кочегаром. Примерно в 1912 году пресытился романтикой бродяжничества, остепенился - и неожиданно покинул США, переселился на жительство в Германию, мотивировав свое решение неприязнью к американской действительности и отсутствием в ней художественного элемента. На новой родине зарекомендовал себя как актер и литератор.
Еще в ходе Первой мировой войны, в 1917 году, Бервик Торсван под псевдонимом Рет Марут начал издавать в Германии литературный альманах "Ziegelbrenner" ("Обжигатель черепицы"). Это было издание анархо-революционного толка, полное эпатажа, речей и воззваний - в тогдашней Германии революционная идеология полностью завладела искусством, большинство поэтов, прозаиков и художников встали на позиции авангардизма и экспрессионизма.
Когда в Баварии в 1919 году произошла коммунистическая революция, Торсван бросился туда: жизнь становилась искусством, революция начинала творить прямо на улице, можно было гореть непосредственно в пламени созидания нового мира. Он стал ближайшим сподвижником красного баварского вождя Густава Ландауэра.
Из Мюнхена в Мексику
Баварская Советская Республика продержалась меньше месяца. Вместо уличного творчества начались уличные расстрелы. Торсван, арестованный и приговоренный к смерти, сумел сбежать из тюрьмы, два года прятался от полицейских ищеек и умудрялся продолжать своего "Обжигателя черепицы", однако теперь альманах был уже иной - мрачно-мистический. Повзрослевший, умудренный опытом, глянувший в лицо смерти, Бервик Торсван убедился в бесплодности революционного насилия. Но и государственную махину, что германскую, что американскую, - принимать как единственно возможную реальность отказывался.
В 1921 году, когда полиция почти вычислила Торсвана, он покинул Мюнхен, тайком проехал через Германию с юга на север, в Бремерхафене сел на океанское судно и отбыл в Мексику.
Мексика тоже кипела революционными страстями. Однако то была совсем иная страна - естественно-природная, сырая, диковатая и самоуправная, не разбиравшаяся в теориях и идеологиях. Здесь, в южных штатах Мексики, в чертовой глубинке, в захолустной дыре, далекой от европейских проблем, как Луна от Земли, Бервик Торсван нашел пристанище.
Душевный перелом, пережитый им, оставался сам по себе, а необходимость выживать - сама по себе. Долгое время он ломал хребет, чтобы не помереть с голоду. Работал сборщиком хлопка, отказываясь от предложений стать помощником хозяина плантации - надсмотрщиком, что ли, или учетчиком: неприлично белому сеньору-гринго работать, как простому индейцу, а что сеньор не гринго, то есть не американец, так это не важно, здесь все белые, которые не мексиканцы, - все гринго.
Торсван оставил хлопковые поля. Пытался искать в джунглях золото - убедился, что дело это бессмысленное и опасное. Работал лесорубом - обращаться с топором умел, и платили неплохо, но опять ложилась поперек дороги та же история: белый сеньор вкалывает вместе с простыми мужиками-пайсанос - неприлично как-то, ему бы должность попрохладнее.
Партизаны-христиане
В 1926 году в мексиканских штатах Табаско и Чьяпас пришли к власти националистические правительства левоэкстремистско-антиклерикального толка, поставившие целью привести народ к счастью путем борьбы с религией и Церковью. Войска ловили и убивали священников и верующих. Верующие и священники создавали партизанские отряды "кристерос" ("христовцев") и убивали солдат и чиновников.
В такой обстановке трудно было сохранить голову непростреленной. Бервик Торсван перебрался на тихоокеанское побережье, в город Акапулько. Относительное успокоение и стабильность пришли в его жизнь оттуда, откуда он их не ждал - с женитьбой. Пережитое не могло сохраняться невысказанным. И он начал писать - под именем Б.Травен.
Меж двух миров
Неискушенному глазу романы Б.Травена кажутся нормальной авантюрной литературой. Экзотика, дальние страны, теплые моря, джунгли, горы, бандиты, поиски золота, тайны и приключения┘ Лишь при внимательном чтении становится видна авторская позиция.
Травен-Торсван - меж двух миров. Он ненавидит и отрицает насилие как благо в борьбе со злом. Он видит, что насилие над человеком со стороны государства и общества неизбежно, но борьба с ним путем встречного насилия порождает замкнутый круг - зло опять торжествует. Разрешить дилемму он не в состоянии.
Его книги лежат в русле западноевропейской мыслительной традиции, сближаются с экзистенциальной философией, утверждающей: каждый миг жизни - это выбор меж добром и злом, жизнью и смертью, и каждый такой миг может оказаться решающим.
В этом отношении Бервик Торсван, он же Б.Травен, в чем-то схож со странным мыслителем и писателем Карлосом Кастанедой. Но только в чем-то. Кастанеда - "американский Будда", мистик, философ-персоналист, сторонник сомнительных "духовных практик" с применением наркотиков, он прямолинеен, как всякий "наставник". Б.Травен - всего лишь мыслящий писатель, колеблющийся и сомневающийся, он не проповедует и не рассказывает - он показывает.
Не случайно он до конца жизни не решался показать миру свое лицо. Хотя стесняться ему было нечего┘
Дарья Гармоненко 
