Александра Самарина. Стихийное бедствие в Краснодарском крае затмило остальные события недели. Впрочем, пока остается открытым вопрос: насколько виновата в случившемся природа? Еще 10 лет назад жители Крымска писали в местную газету – они боялись, что их город будет смыт водой из близлежащего водохранилища. Власти уверяли, что все под контролем. Причины нынешнего ЧП пока в тумане. Но Следственный комитет заранее отказывается даже рассматривать версию об аварийном сбросе воды из переполненного резервуара.
Рукотворные политические новшества прошедшей недели менее впечатляющи, но тоже не внушают оптимизма. Частично лишен депутатской неприкосновенности депутат Государственной Думы от КПРФ Владимир Бессонов. Теперь против него могут возбудить уголовное дело – за то, что он якобы избил в декабре прошлого года полицейского и «порвал на нем форменную одежду». Долго же переживал обиженный полицейский, вспомнивший о своей обиде аккурат после митинга 6 мая.
Депутатов-единороссов, дружно проголосовавших за снятие иммунитета с коллеги, не смутило, что на представленной следователями видеозаписи факт «избиения» зафиксирован не был. И здесь, как в истории с наводнением, возникает много вопросов. В частности, должен ли российский парламент так охотно откликаться на просьбы правоохранителей, если никаких доказательств преступления, в совершении которого подозревается Бессонов, им не представлено? Депутаты могли хотя бы обидеться – ведь генпрокурор Юрий Чайка даже не счел нужным приехать на Охотный Ряд, чтобы зачитать ходатайство. Совсем необидчивый у нас депутатский корпус.
Еще один неприятный нюанс прошлой недели. В лучших традициях середины прошлого века некоммерческие организации, получающие зарубежные гранты и занимающиеся «политикой», будут называться «иностранными агентами». И представлять отчеты о своей финансовой деятельности в два раза чаще, чем раньше. Соответствующий законопроект принят Госдумой в первом чтении. При этом непонятно: если эти НКО в чем-то подозреваются, то почему их просто не прикрыть, предварительно разоблачив – публично? А если не подозреваются, то зачем ставить на их деятельности унизительное клеймо?
Единороссы, которые провели этот закон через Думу на прошедшей неделе, вразумительных объяснений не дают. Лишь неубедительно повторяют: они не видят в термине уничижительного оттенка.
Возникает впечатление, что власти создают рядом с обыкновенной, человеческой некую новую реальность. В ней действуют, как в компьютерных играх, вымышленные герои и виртуальные враги отечества. Однако наказания для последних вполне реальны. Среди инициатив подобного рода – возвращение в Уголовный кодекс, с легкой руки партии власти, статьи о клевете. Сегодня за это правонарушение полагается административное наказание, то есть штраф, но скоро нарушителей будут сажать. Вопрос только в том, что будут признавать клеветой. В законопроекте обозначено несколько градаций этого деяния, в том числе и печатный его вариант. Наша правоприменительная практика, однако, такова, что теперь дамоклов меч тюрьмы повиснет в первую очередь над представителями СМИ.
Поражают энтузиазм и дотошность творцов этой псевдореальности, имеющей, впрочем, строго политический вектор. Все эти инициативы стали органическим продолжением недавно принятого закона о штрафах за участие в митингах. Там тоже много абсурдного – как можно судить человека за последствия акции, не им организованной? В обычном мире это было бы невозможно. В мире искаженной реальности, где подрывают стабильность зловредные «иностранные агенты», а противостоят им отважные единороссы, – сколько угодно.
