Ася Кравченко Без агрессивных сцен в кино сегодня обходятся разве что редкие детские мультфильмы. Ну, очень редкие.
И хотя зритель понимает, что никто на самом деле никому не отпиливал ногу и не выкалывал глаза, несмотря на утешительные надписи в конце «ни одно животное при съемках не пострадало», изощренные сцены насилия долго не выходят из голов впечатлительных зрителей. Съемка ужасов превратилась в индустрию. На подобные сцены тратятся все большие и большие средства ради все большей и большей достоверности.
Театр – дело другое. Едва ли не любой зритель знает, что звук пощечины на сцене – хлопок в ладоши. В театральных вузах драться на шпагах учат так: два удара на месте – сверху, снизу, затем два шага вперед – два удара, два шага назад – два удара. Эти гимнастические упражнения вовсе не претендуют на натурализм. Сложно припомнить правдоподобную драку на театре, они скорее обозначают событие, нежели изображают. И, похоже, это одна из областей, по которой проходят границы театрального жанра.
Идеологи нового театра пытаются границы расширить и вытолкнуть насилие на сцену. «На современной российской сцене категорически не хватает секса и насилия», – посетовал Михаил Угаров )С(. Современные пьесы переполнены агрессией. Театр идет вслед за драматургией и ищет выразительные средства. Пока результаты поисков неутешительны. Наиболее частыми приемами стали возня в темноте, хаотические движения сквозь вспышки света и видеофрагменты, вплетенные в ткань спектакля.
)С( решил провести инвентаризацию видов агрессии и оценить опасность.
Прежде всего исследователи поведения различают вербальную (словесную)
и физическую агрессию. Пожалуй, агрессия на русской сцене долгое время сводилась почти исключительно к вербальным формам – словесным угрозам, агрессивному юмору (насмешки, издевки), политическим высказываниям. И, судя по тому, как ревнители чистоты театрального жанра относятся к расширению арсенала выражения агрессии, например, обсценной (имеющей агрессивную подоплеку) лексике, традиционный театр был бы не прочь остаться именно в этих рамках.
Далее следует различать реактивную и избыточную агрессию.
Первая (общая для человека и животных) возникает в ответ на определенные раздражители и может быть защитной, территориальной, сексуальной и инструментальной (служить для достижения какой-либо нейтральной цели). Нетрудно заметить, что все перечисленные виды реактивной агрессии лежат в основе любого конфликта, без них не может быть драматургии и театрального действия. Как эти виды будут выражаться – в вербальной или невербальной форме – вопрос второй.
Если говорить об избыточной агрессии, то ее внешняя немотивированность под большим вопросом. По мнению психологов, человек создал себе условия жизни, которые способствуют проявлению агрессивности. Более того, человек сделал эти условия не исключением, а нормой. Таким образом, гиперагрессивность человека объясняется не более высоким потенциалом агрессии, а тем, что условия, вызывающие агрессию, в человеческом обществе встречаются значительно чаще, чем у животных в естественной среде их обитания.
Русский театр, для которого стремление к максимальной правде на сцене – один из главных китов, не может игнорировать реальность. Не стоит бояться агрессии на сцене. Более того, ее следует узаконить в правах с любыми другими проявлениями.
К тому же у театра перед кино всегда есть нравственное преимущество: застреленная, задушенная, заколотая, съеденная, истекшая кровью жертва в конце спектакля всегда выйдет на поклон.
Дарья Гармоненко