Дарья Борисова
Сила и слабость – два полюса зеленой истории.
Кадр из фильма
Накануне Марша миллионов в Москве состоялась премьера фильма про Зеленую волну – стихийное движение протеста, всколыхнувшее Иран в 2009-м, после оглашения результатов выборов президента. Тогда миллионы сторонников реформатора Мусави не поверили официальным данным, по которым 64% набрал консерватор и популист Ахмадинежад. В зеленых шарфах, со свечами и нацарапанными на табличках вопросами «Где мой голос?» они вышли на улицы Тегерана и столкнулись с вооруженными полицейскими и солдатами.
Права на показ в нашей стране «Зеленой волны» Али Самади Ахади глава компании «Кино без границ» Сэм Клебанов приобрел 6 декабря прошлого года, мгновенно оценив политическую рифму с новыми российскими настроениями. Естественно, сделана картина за пределами Ирана, в Германии, и жанр ее обозначен весьма оригинально: «документальный фильм с элементами анимации» (впрочем, первопроходцем такого парадоксального сочетания видов кино выступил в 2008-м автор «Вальса с Баширом», израильтянин Ари Фольман). От документалистики тут многочисленные интервью с иранцами-политэмигрантами и чуть-чуть мутных, дрожащих хроникальных съемок. Основной объем составляют впечатления, воспоминания о тех днях, прописанные разными тегеранцами в Facebook – эти сюжеты «разыгрывают» в фильме нарисованные персонажи.
Фильм делался в 2010-м – слишком сразу, по живому, в страстном порыве рассказать свету, как унизили иранский народ. Удивительно, но пылающая гневом, сделанная в свободной Европе «Зеленая волна» пробирает гораздо меньше, чем, например, снятый в Иране «Развод Надера и Симин». В свою камерную историю из частной жизни Асгар Фархади умудрился закачать атмосферу нынешнего иранского общества, наполненную безнадегой и маниакальным желанием уехать из «этой страны». Али Самади Ахади как раз уехал, замахнулся на создание эпического, многоголосого кинополотна о захлебнувшейся революции, но сил своих явно не рассчитал. Надо думать, мировой фестивальный резонанс «Зеленой волны» объясняется политической конъюнктурой. Он был показан на множестве киносмотров, но значимых наград в его «послужном списке» нет.
И все равно смотреть «Зеленую волну» стоит. Это воссозданная модель того, что реально произошло в Иране и что может, не дай бог, произойти еще где-нибудь, где очень много людей недосчитались своих голосов и были биты при попытке требовать пересчета. Иранцы не по-детски рассердились и в одночасье вывалили на улицы. Не было недельных обсуждений в соцсетях, переговоров со столичной администрацией, на каких именно площадях протестовать и с каким количеством рамок-металлоискателей. Не было потом и лирических массовых гуляний по городу. На протестантов двинулась армия, были убиты десятки людей, тысячи оказались в переполненных тюрьмах. Режим закрутил гайки с первобытной восточной жестокостью, но отнюдь не страх породил он в населении. Анимированные в фильме Ахади тегеранцы ощущают себя в зачищенном городе молчаливыми участниками одного большого тайного общества. После бешеной схватки обе стороны обессилены – и народ, и режим. Есть в картине поразительный персонаж – брат героини, состоящий в группе своего рода дружинников. Во время поствыборных волнений он с соратниками преследовал протестантов, в припадке агрессии бил, резал студентов-очкариков и даже подростков-несмышленышей. Прошло время, и в нем заговорил стыд, ужас от того, что он творил с мирными согражданами. «Я захожу в мечеть, но мне даже молиться стыдно», – признается он сестре.
В финале «Зеленой волны» немало пафосных, по-восточному цветистых заверений, клятв, извлеченных из того же Facebook, вроде «Я восстановлю тебя, моя родина!». Но главным месседжем звучит цитата из давнего интервью Мохаммада Хатами – пятого президента Исламской Республики Иран, предшественника нынешнего руководителя страны Махмуда Ахмадинежада. «Скоро наступит закат, – предрекает Хатами, культурный и мудрый человек. – Но мы должны помнить, что вслед за закатом всегда бывает рассвет».
Разгон мирных граждан – в реальности и на экране
Первой параллелью, всплывающей в сознании отечественного киномана при просмотре «Зеленой волны» и даже репортажей с московских площадей и бульваров, станет вероятнее всего знаменитый эпизод из «Броненосца «Потемкина» Сергея Эйзенштейна: толпа на бесконечной одесской лестнице сочувственно вглядывается в морскую даль, где маячит мятежный броненосец, и вдруг людей начинают теснить, а потом и гнать, бить солдаты-каратели. Вот как вспоминал потом тот день, 15 июня 1905 года, затесавшийся тогда в толпу молодой писатель Корней Чуковский: «Лестница сплошь занята казаками, и в гавань уже не пройти. Позже я узнал, что власти с идиотским усердием попытались закупорить все входы и выходы к морю. «Народные массы» устроили вакханалию в порту, поджоги пакгаузов и пьяное бесчинство уголовного элемента. Власти в то же время препятствовали рабочим прорваться в порт. При этом, как свидетельствуют документы, «войска открыли ружейную стрельбу», но было ли это, в частности, на лестнице, неизвестно». (Из очерка «1905 год, июль»)
