Долгая агония макронизма

Сегодня президент Франции Эмманюэль Макрон сталкивается не только с ненавистью оппозиции, но и со скепсисом даже среди бывших союзников. Фото Reuters

На протяжении десятилетий Франция отличалась политической стабильностью, но сейчас о ней пишут только в контексте нестабильности и политического абсурда. Безусловно, фактура есть. С начала второго президентского срока в 2022 году, всего за три с половиной года, президент Эмманюэль Макрон «вывел в расход» четырех премьер-министров, а текущий, Себастьен Лекорню, занимает пост тоже не без парадоксов. 6 октября он подал в отставку на 28-й день своего премьерства и спустя несколько часов после представления своего кабинета. Но уже 10 октября он, ко всеобщему изумлению, вновь назначен Макроном, а еще через несколько дней чудом избежал вотума недоверия, который казался неизбежным и открыл бы новую главу в политическом кризисе. Как по волшебству, новое правительство, президент Макрон и вся система получили передышку. Но развязка еще впереди…

В чем корни политического кризиса? Многие французские политологи, специалисты по внутренней политике, видят причины нынешнего обострения в том, каким образом Макрон победил на своих первых выборах в 2017 году. Все помнят обстоятельства той кампании, когда безусловного фаворита Франсуа Фийона не избрали в силу неожиданно выплывших фактов и последовавших скандалов. Именно тогда изменился традиционный политический расклад во Франции. Макрон пришел к власти как воплощенный разрушитель старой двухпартийной системы с амбициями преодолеть водораздел правых и левых, выиграл без собственной партии. Это соответствовало давнему запросу общества, уставшего от автоматического чередования правых и левых, по сути, не сильно отличавшихся друг от друга. Однако большие надежды разбились о французские экономические и социальные реалии, а так называемое движение «желтых жилетов» в 2018 году выявило глубокие, острые разломы внутри общества.

Другие эксперты считают, что текущий кризис берет начало в президентской гонке 2022 года, второй опять не состоявшейся кампании. Тогда все внутренние вопросы затмило начало конфликта на Украине. Де-факто Макрон переизбрался в условиях чрезвычайной ситуации.

Однако все сходятся во мнении, что новый виток политического кризиса спровоцировал лично Макрон тем, что распустил нижнюю палату парламента 9 июня 2024 года после победы «Национального объединения» (НО) на выборах в Европарламент. Это решение он принял единолично, без консультаций даже с членами правительства. Макрон счел необходимым переломить ситуацию и предоставить голос народу – что само по себе похвально. Его расчет состоял в том, что НО победит и на внеочередных парламентских выборах, как итог сформирует свое правительство, но к моменту президентских выборов 2027 года успеет себя дискредитировать. Он был готов терпеть не свое правительство три года… Но его задумка не осуществилась из-за стратегий большинства партий: между двумя турами они решили создать коалицию и блокироваться против НО.

Текущий тупик – результат второго тура парламентских выборов 2024 года, когда не появилось явного большинства ни у правых, ни у левых, ни у сил, поддерживающих президента. Де-факто с лета 2024 года французская политика все больше напоминает Четвертую республику, но с той разницей, что формально сохранены институты Пятой республики. Хотя, с другой стороны, утеряны навыки парламентаризма, то есть культуры компромиссов.

Теперь о многочисленных французских проблемах. В первую очередь это кризис государственных финансов. Историки помнят, что это «хроническая многовековая болезнь» для Франции. Когда-то она стала фоном для тех событий, которые непосредственно привели к концу монархии. После прихода к власти в 1958 году Шарль де Голль смог на 15 лет оздоровить госфинансы. Но с 1975 года все бюджеты страны были утверждены и исполнены как «дефицитные». В итоге госдолг достиг 113% ВВП.

В этом виноваты в разной степени все президенты, но особенно отличились Франсуа Миттеран и Макрон. При последнем госдолг вырос на 1 трлн евро.

Надо признать, что виноваты и французы в целом, не захотевшие смотреть правде в глаза и желавшие сохранить высокий уровень жизни и соцзащиты – даже таким искусственным путем. За эгоизм бумеров, «детей» мая 1968 года, очень дорого заплатят будущие поколения.

На этом список «болезней» не заканчивается, на следующей строке – ситуация с демократией, которая характеризуется растущим недоверием к политическому классу, институтам и элитам в целом. Причин много, выделю одну: табуирование самых важных и волнующих общество вопросов. Это темы иммигрантов (французов напрямую никогда не спрашивали на референдумах, согласны ли они с миграционной политикой, начавшейся в 1970-х) и евроинтеграции. Подписание президентом Николя Саркози Лиссабонского договора вопреки мнению народа, выразившего недвусмысленный отказ на референдуме 2005 года, укрепило скепсис французов к демократии и ее функционированию в стране.

Частью «болезни» является и «дехристианизация», которая идет со времен Великой французской революции и приобрела новые черты и массовый характер в последние 20–30 лет. Она ведет к исчезновению культурных и политических ориентиров. Де-факто во Франции происходит антропологическая революция.

Некоторые «болезни» характерны для стран Запада в целом, но некоторые носят именно французский характер.

Какие перспективы? Несостоявшийся вотум недоверия правительству Лекорню не положил конец неопределенностям, и в ближайшие недели будет новая развилка – очередные бюджетные дискуссии. Если все-таки бюджет будет принят – опять с дефицитом, то скорее всего правительство и Макрон дотянут до 2027 года. Если нет, то неизбежны новые парламентские выборы. Здесь возможна коллизия с крайне важными во Франции муниципальными выборами, запланированными на март 2026 года. Политическая ситуация может запутаться еще больше.

Еще один «неизвестный X» в краткосрочной перспективе – это решение Апелляционного суда в Париже по поводу запрета неформального лидера НО Марин Ле Пен выдвигаться на выборах. По сути, разрешить текущий политический кризис могут, хотя негарантированно, только президентские выборы.

Судя по опросам, по-прежнему существует пагубная раздробленность на три блока, но в каждом из них происходят сдвиги. Поэтому не факт, что новые парламентские выборы – в случае роспуска парламента – дали бы такие же результаты, как в 2024 году.

Так называемый центральный блок, в который входят три пропрезидентские партии «Возрождение», «Горизонты», «Демократическое движение» (MoDem) и де-факто примкнувшие «Республиканцы», больше всего пострадал от нынешней турбулентности. Макрон тащит всех за собой в политическую яму. Быстрая эрозия центрального блока в восприятии французов (что нашло отражение в данных опросов) объясняет поведение его депутатов в Национальном собрании, которые предпочли похоронить самую знаковую, пенсионную реформу ради сохранения своих депутатских мест.

Интересные процессы происходят и на левом фланге. Идет ожесточенная борьба между «Непокоренной Францией» Жан-Люка Меланшона, доминирующей на радикальных позициях в левом блоке с 2017 года, и Социалистической партией. Отсрочка, а по сути, отказ в проведении пенсионной реформы – крупная победа Соцпартии. Конфликт «Непокоренной Франции» и Соцпартии напоминает борьбу коммунистов и социалистов в 1970-е годы. От ее исхода зависит теоретическая возможность объединиться и пройти во второй тур будущих президентских выборов. Но не надо забывать, что даже в сплоченном виде левые силы во Франции представляют меньше трети избирателей, что является историческим минимумом.

И последний фланг – правый. Как ни парадоксально, но, несмотря на непонятное будущее Ле Пен, у правых самая большая стабильность. Как показывают опросы, НО вне зависимости от личности кандидата – Ле Пен или Жордан Барделла – набирает примерно 35% в первом туре президентских выборов. Динамика у партии положительная, ее идеи кажутся приемлемыми уже большинству французов. Антирейтинг, который позволил в 2022 году создать коалицию, снижается. Сегодня не факт, что стратегия заслона против НО смогла бы сработать. Уже не кажется невозможным сценарий, при котором НО и союзники получают большинство мандатов на парламентских выборах (если таковые будут) или 50% плюс 1 голос во втором туре следующих президентских выборов, когда бы они ни состоялись.

Франция сейчас – уставшая держава с отчаявшимся и порой разгневанным обществом, испытывающим острое чувство упадка в экономическом, дипломатическом и культурном плане. И недавняя кража в Лувре добавила свою порцию в возмущение людей.

Обречена ли Франция или возможно возрождение? Страна ведь не в первый раз за последние полтора века подходит к краю пропасти: вспомним поражение в 1871 году в Франко-прусской войне, разложение страны в июне 1940 года и почти начавшуюся гражданскую войну в 1958-м. Каждый раз Франция находила в себе силы, преображалась, выходила на новые высоты во внутренней политике и на международной арене. Отсутствие явных лидеров и тот факт, что страна впервые сталкивается с кризисом в эпоху всеобщего индивидуализма, порождает сомнения. Но рано хоронить Францию!