Наталия Григорьева
Фото официального сайта Берлинского кинофестиваля. © The End of Music, LLC
В пятницу программу "Форум" открыла лента канадского режиссера Гая Мэддина "Потайная комната". Двухчасовой поток сознания с участием звезд первой величины - в кадре мелькают Джеральдин Чаплин, Матье Амальрик, Шарлотта Рэмлинг, Удо Кир. Несмотря на то, что как таковой сюжет в фильме отсутствует, видеоряд в буквальном смысле завораживает своей визуальной изобретательностью.
"Забытая комната" - своеобразная энциклопедия по истории кинематографа. Здесь и чаплиновская немая комедия с остроумными титрами, то и дело заменяющими живые диалоги, и игра тенями в духе немецких экспрессионистских фильмов, и контрактная графика в духе "Города грехов", и - как бы странно это ни звучало - цветовая палитра советских киносказок вроде "Морозко". Что до сюжета, то он напоминает романы французского писателя Роба-Гриейе: одна сцена переходит в другую самым неожиданным и едва уловимым способом. Оживают картины и фотографии на стенах, каждая дверь ведет в другой, параллельный мир, каждый рассказ материализуется в новую историю, безумную, смешную, жутковатую.
Начинается все с инструкции по пользованию ванной, на дне которой оказывает подводная лодка с экипажем, потерявшем капитана – вместо него на борту таинственным образом оказывается дровосек, возлюбленную которого похитила стая волков-бандитов. И так далее, и тому подобное – герой Амальрика ради жены убивает сперва дворецкого, а потому и маму (Рэмплинг), персонаж Удо Кира появляется в образе умершего отца семейства, который является жене и сыну – сперва последний раз, потом самый последний раз. Кто-то по ходу действия превращается в банан. В целом, фильм Мэддина – чистой воды синефильское удовольствие, которое, как вспоминает сам режиссер, не пришлось по вкусу аудитории Сандэнса. На первом Берлинском показе зал был полон от начала и до конца сеанса.
На конкурсном фильме Бенуа Жако «Дневник горничной» зал, напротив, редел каждую минуту. История строптивой французской служанки, попавшей на работу к не менее капризным хозяевам, кажется разыгранной заезжим любительским театром – шумные вздохи, шаги за сценой, встречи в саду, заламывание рук и прочее. Исполнительница главной роли Лея Сейду – красивая и талантливая актриса – на удивление неуместно, даже нелепо выглядит в костюмных фильмах (такое же недоумение вызывало ее недавнее появление в «Красавице и чудовище» Кристофа Ганса). От этой истории, по задумке наполненной драматичными сюжетными поворотами и трагедийными отношениями – смерть, месть, любовь – становится скучно в первые полчаса, одна и та же шутка, которая сводится к едким комментариям горничной в адрес хозяев, повторяется не дважды и не трижды, что, как известно, уже граничит с глупостью.
После такого игрового кино в пору переключиться на документальное, например, о Курте Кобейне - ленту о покойном лидере группы Nirvana представил на Берлинале режиссер Бретт Морген. Название фильма «Kurt Cobain: Montage of Heck», уместнее всего перевести, как «Чертов монтаж» - его единсвенный недостаток кроется в избыточности, причиной которой и становится в том числе не самый удачный монтаж.В два часа экранного времени Морган, кинематографист широкого профиля, умудряется уместить не только весь попавший в его руки бесценный документальный материал, но и дополнить его интервью и анимацией. В итоге домашние видео, любезно предоставленные режиссеру вдовой Кобейна Кортни Лав, перемежаются с его ожившими на экране рисунками, письмами, слова в которых появляются, перемешиваются, подставляются одни к другим в нужных местах, и беседами с близкими и знакомыми Кобейна.
Самое ценное здесь – несомненно те самые любительские съемки, интимные, домашние, предельно искренние, на которых Курт предстает то любящим мужем, то нежным отцом, то просто дурашливым мальчишкой. Комментарии кажутся излишними, темная сторона биографии Кобейна и так достаточно известна, исследована и описана – получивший в свое распоряжение не только пленки, но и дневники, Морган с их помощью сгущает краски. По экрану разбегаются слова с корнем «убить», в глаза бросаются вырезки заголовков журнальных статьей с ключевыми словами «наркотики», загримированная до неузнаваемости оторва Кортни Лав в сотый раз говорит на камеру о том, как они сошлись на почве героина.
По сути нет ни контекста – Кобейн здесь как явление в себе – ни генеральной линии, будто режиссер не знал, как выбрать ее из обилия вариантов. Снявший к 50-летию Rolling Stones до неприличия прилизанный фильм “Ураган” документалист Морган вновь подбивает факты и картинки – впрочем, попадаются, вольно или невольно, настоящие документалистские жемчужины. Как в упомянутом “Урагане”, где посреди льющей с экрана словесной патоки в исполнении самих “роллингов”, вдруг появлялась история о концерте в Алтамонте. Нескольких слов оказывалось достаточно, чтобы описать один из важнейших эпизодов в истории группы, понять испытанный музыкантами тогда, в 1969 году, ужас.
Похожий момент есть в фильме Скорзесе о Джордже Харрисоне – смерть Леннона там упоминается единожды, но зато как нечто равнозначное смерти родителей. А мама Курта Кобейна вспоминает о том, как впервые послушала альбом Nevermind, изменивший жизнь ее сына и историю музыки в целом, и вместо радости испытала страх: «Эй, Курт, лучше пристегнись - ты не готов к тому, что теперь будет!».
