О достоинстве права на выбор

Только что страна сделала свой политический выбор. Хотя десятки миллионов граждан 2 декабря не голосовали и не воспользовались своим правом на выбор. Право голосовать оказалось не главным для них. А есть люди, которые пойдут на плаху или в тюрьму на 28 лет, как Нельсон Мандела, за свое право голосовать. Мы, таким образом, для начала выбираем, идти ли голосовать вообще. А уже потом решаем, за кого именно.

В творчестве все наоборот. Мне кажется, что для творческих людей коридор возможностей в части выбора художественной судьбы очень узкий. Они не могут не творить. Как в том анекдоте о различии между пьяницей и алкоголиком. Пьяница хочет ≈ пьет, а хочет ≈ не пьет. А алкоголик ≈ хочет пьет и не хочет ≈ пьет. Конечно же, творческий человек не может не творить, как бы он ни бранил свое ремесло и ни советовал детям не идти по его стопам. И поэтому у настоящих музыкантов, поэтов, художников, режиссеров творчество и есть их жизнь. Не хочется говорить банальности, но мне известно много примеров того, как без творчества угасала и сама жизнь художников.

Это я о выборе первого ранга. Но существует и выбор второго ранга, а именно: что именно создавать художнику, над чем работать. У меня был знакомый скульптор, талантливый грузин, который в 70-е годы, получив случайный заказ на бюст Ленина, оказался удачлив ≈ что-то было в его вожде не долдонское, живое, нервное. Заказы на бюсты посыпались в изобилии. Он купил квартиру, дачу, белую «Волгу», получил хорошую, светлую мастерскую в арбатских переулках. Я приезжал с бутылкой, мы беседовали о литературе, как сейчас помню, обсуждали прозу Трифонова, двойной смысл всех ключевых слов в его романах. Он горячился, утверждая, что никакого труда в текстах Трифонова нет, потому что тот просто не может писать по-другому. Он записывает поток слов, идущих из головы, ≈ вот и все. Мой друг незаметно для себя во время нашего спора из хлебного мякиша лепил бюстик Ленина и ставил на стол. К концу вечера весь стол был заставлен пшеничными и ржаными головами вождя революции. Я брал часть голов с собой, они сохли, превращаясь в сухари, это было необычным декором аспирантской квартиры.

Потом я ушел служить на флот, а когда вернулся, то застал моего друга в страшном кризисе. Его жена утверждала, что он разменял свой талант на головы Ленина, ничего не делает, не хочет, да и не способен на талантливые работы. Вскоре они развелись, а он уехал на Кипр.

Мы встретились в начале 90-х, он занимался приватизацией своей мастерской и просил о юридической помощи. Мой друг проникся мистическим убеждением, что он стал жертвой дьявольской силы большевистской идеи, пронзившей его своим смертоносным ядовитым мечом. При этом почти все свои бюсты Ильича он с выгодой продал в период острого интереса иностранцев к советской символике. Ядовитый меч оказался щедрым на материальное вознаграждение свой жертвы.

История моего друга-скульптора скорее всего характерна для выбора второго ранга. Размен таланта на конъюнктуру чреват утратой этого самого таланта. Удобство и комфорт сегодняшней жизни в обмен на отказ от настоящих мук творчества, неуверенности в себе, без расчета на коммерческий успех, типовой размен. Если талант настоящий, то это ≈ трагедия. Потому что по мере насыщения материальными благами особенно хочется славы вечной. Ведь все понимают, что для художника это ≈ главное. А такого рода славу не купишь ни за какие деньги. А если таланта не было, то жертвой становится все общество. Плодовитые и пробивные «мастера культуры и искусства» масштабно портят вкус новому поколению.

И тогда на первый план выходит уже выбор наш, зрителей и ценителей. Ходить или не ходить, смотреть или не смотреть, покупать или не покупать, хвалить или ругать ≈ наше право. Неотъемлемое, человеческое, вдохновляющее, коренящееся в достоинстве человека. Ведь в основе достоинства всегда находится выбор.