Станислав Минин.
Екатерину Самуцевич, раскритиковавшую теперь уже бывших адвокатов Pussy Riot, спросили, как же так случилось, что она доверила Виолетте Волковой вести свое дело.
Самуцевич ответила, что у нее был стресс, а Волкова оказалась рядом, да к тому же была в оппозиции, а с моральной точки зрения это вроде бы хорошая рекомендация.
Практика показывает, что это сомнительная рекомендация, и никому не пожелаешь убеждаться в этом в ходе судебных процессов, тем более, когда речь идет о лишении свободы.
Когда Pussy Riot судили, сочувствующая общественность и оппозиционная пресса предостерегали от раскола – между девушками, между группой и адвокатами.
Считается, что власть всех своих оппонентов постоянно пытается расколоть, начиная с панков в балаклавах и заканчивая альянсом левых, правых и тех, что посерединке.
Правильно, раскалывать лучше то, что легко колется, а Pussy Riot, их защитники и соратники, как выясняется, суть клубок скрытых конфликтов, и у всех есть чем друг друга облить.
Вчера был неравный бой с режимом, «репрессивной машиной», а сегодня – спор о том, кто и когда давал добро на регистрацию бренда Pussy Riot, и раздраженный адвокат, говорящий о том, что не знает, «где паспорт Самуцевич, ее ключи, ночные трусы».
Поведение Марка Фейгина, дающего интервью с прикрытой звездочками матерщиной, или Виолетты Волковой, которая твиты строчит как пулеметчик за синий платочек, можно понять: они защищают свою репутацию.
В то же время адвокаты Pussy Riot собственными натруженными твит-перепиской руками сделали все, чтобы сегодня общественность была не на их стороне.
Они неделя за неделей и месяц за месяцем работали над тем, как должен восприниматься процесс, а также над имиджем девушек – политзаключенных, гонимых за правду.
В этом плане они поработали замечательно, и даже юристы из «Агоры», перехватившие дело Самуцевич, это признают.
Просто герои – не они, а Толоконникова, Алехина и Самуцевич, и их версия всегда будет главной, даже если выяснится, что в апреле они подписывали не пустые листы, а настоящие документы, дающие фирме жены Марка Фейгина право на регистрацию бренда.
Из того, что рассказывают Екатерина Самуцевич и Марк Фейгин, очевидна практически полная юридическая безграмотность девушек, а это не порок, у нас большая часть страны живет точно так же.
Фейгин сотоварищи сделали все для того, чтобы процесс был не юридическим, а политическим, и теперь они могут носить по редакциям любые папки и талмуды – поезд-то уходит.
Когда речь идет о политических процессах, борьбе, солидарности, ценностях, пикетах, акциях поддержки, первый, кто начинает мельчить, проигрывает.
Слушая бывших адвокатов Pussy Riot, я слышу торговцев, обиженных на то, что им пытаются вернуть некачественный товар (сами-то они считают его превосходным, а претензии клиентов – необоснованными).
Многие упрекнут их в том, что, сделав все юридически правильно, они, тем не менее, воспользовались доверием клиентов в безвыходной ситуации и преследовали собственные интересы.
Моральная правота здесь окажется куда важнее правоты формальной, сколько бы отсканированных страниц с подписями не вывешивал на своем сайте адвокат Фейгин.
А само нежелание Pussy Riot продолжать работу с тем же трио защитников вполне понятно, поскольку критерием эффективности адвоката, пусть политического, не являются медийный шум, общественный резонанс и международная реакция.
Все это – инструмент, конечное назначение которого в том, что адвокат добивается оправдания клиента или смягчения приговора, как и в тех случаях, когда процесс политическим не считается, а защита действует иными, сугубо юридическими методами.
Адвокаты Pussy Riot сделали процесс максимально громким, и во многом именно поэтому сегодня все обсуждают истории, способные бросить тень на самих адвокатов.
Сам же процесс они проиграли, а, по большому счету, и вовсе провалили.
Марк Фейгин в интервью сайту Colta.ru заявил, что его склонность к самопиару «глупо отрицать».
Дело Pussy Riot для него – плохой пиар, хотя сам он, возможно, думает иначе.
Никто не покушается на его право быть политическим адвокатом.
Но кто сказал, что хороший политический адвокат проигрывает дела?
