Варвара Турова В репертуаре театра есть другие более известные оперы Пуччини - "Тоска", "Богема", "Мадам Баттерфляй". "Турандот" мариинцы представляли лишь в концертном исполнении. Теперь опера пришла на сцену театра. Режиссер-постановшик спектакля Шарль Рубо, сделав акцент на массовке, не слишком обременил солистов актерской работой - Калаф, Лиу и особенно принцесса Турандот мало и в основном однообразно двигались, прижимали руки к сердцу, воздевали их к небу, в отчаянии обхватывали голову руками. По сюжету Калаф, пораженный красотой принцессы, готов пожертвовать жизнями людей - правда, на сцене Турандот выглядела откровенно неуклюже. Причем дело было не только в том, что исполнявшая партию принцессы Лариса Шевченко обладает, прямо скажем, далеко не миниатюрной фигурой. Белоснежный сверкающий костюм принцессы выглядел фантастически красиво. Но, во-первых, известно, что белый цвет создает увеличивающий эффект. А во-вторых, казалось, что длинный, сложный костюм мешает певице. То и дело она поправляла его, убирала путающийся под ногами шлейф и один раз чуть не упала.
Однако все недостатки, которые, возможно, раздражали бы в каком-нибудь другом театре, в Мариинском были отодвинуты даже не на второй план, а куда-то гораздо дальше великолепной игрой оркестра, замечательными голосами солистов и хора, интересными сценографическими находками. А потому - про неудачи больше ни слова.
То, что оркестр Мариинского театра - хороший оркестр, а Гергиев - хороший дирижер, ни для кого не новость. Однако "Турандот", музыкальное напряжение которой в некоторые моменты просто зашкаливает, - дело особое. Играть эту музыку надо или незабываемо, или не играть вовсе. Помимо свойственного Пуччини удивительно гармоничного сочетания плавной лирики и драматического накала страстей, последнюю его оперу отличает еще и изысканная тонкость псевдокитайского мелодизма. Оркестр в этот вечер, казалось, показал максимум. Исключительную выразительность струнной группы, слаженность звучания духовой, разнообразие тембров, настроения, великолепный аккомпанемент.
Стоит отметить тот факт, что технически музыкальный материал оперы чрезвычайно сложен. Особенно для вокалистов. Партия молодой рабыни Лиу, требующая от исполнительницы высочайшей технической подготовки, просто опьяняет заоблачными высотами и пронзительностью. Татьяна Павловская справилась с поставленными задачами восхитительно. Казалось абсурдным, что между холодной, бескомпромиссной глыбой Турандот и тонкой, пленительной, благородной Лиу Калаф выбирает первую. Исполнение Павловской было именно таким, после которого говорят: "Она не играла. Она жила".
Маэстро Гергиев выглядел довольным, и было от чего.
Неудивительно (и очень приятно), что публика оценила Павловскую чуть ли не выше других солистов. Когда певица появилась на заключительный поклон, зал взревел. Выходящим после нее Калафу (Алексей Стеблянко) и собственно Турандот аплодировали значительно менее рьяно. При этом не стоит недооценивать и их работы. Гигантский голос Шевченко в некоторые моменты перекрывал и хор, и играющий fortissimo оркестр.
Еще одним несомненным достоинством постановки стали костюмы. Художник Изабель Парсьо-Пьери несколькими простыми, остроумными приемами сделала костюмы массовки частью декораций. К примеру, когда министры Пинг, Панг и Понг мечтают о мирной жизни вдали от императорского дворца, стоящие неподалеку статисты разворачивают синие пояса своих костюмов, и за министрами возникает почти мультипликационное голубое небо. К моменту окончания сцены все заворачиваются обратно - становится понятно, насколько недостижимы и эти мечты. Снова сцена темна.
Декорации не особенно сложны, что радует. Пара эффектных приемов - балкон над сценой, где появляются сначала Турандот в ослепительно белом, а затем император в золотом. Вращающийся посреди сцены диск, который то лежит неподвижно и плоско, то начинает вращаться, то поднимается, возвышая определенных героев, то опускается, как в момент краха Турандот перед новым чувством┘
Все в этой постановке работало средством для достижения цели. Все работало на музыку. И цель была достигнута. Музыка лилась из каждого костюма, из каждого статиста, из декораций, света, цвета. Конечно же, подобные ощущения субъективны. Но корреспонденту "НГ" от слез удержаться не удалось.
Санкт-Петербург-Москва
