Вероника Гудкова Пусть вас не удивляет, что, придя со своим чадом на семейную картину "Том и Томас", вы погрузитесь в рождественскую атмосферу. Все дело в том, что западные (в данном случае англо-нидерландские) новинки доплывают к нам с опозданием почти на год. Ну да что до этого закаленному российскому зрителю, который смотрит "С легким паром!" круглый год и еще в новогоднюю ночь в придачу.
А фильм про Тома и Томаса хороший. Традиционный такой фильм, о семейных ценностях и плохих приютских начальниках, о рождественском чуде и человеческой злобе. В лучших традициях англоязычной литературы, с первым тостом в сторону Диккенса, со вторым - в сторону "Принца и нищего" Марка Твена, где тоже были почти близнецы, а нищего звали - ну-ка, припомните! - правильно, Том.
Итак. Живут в большом городе Лондоне два мальчика, по возрасту судя - 1992 года рождения, а судя по той фенечке "инь-янь", которую, поделив пополам, оставила младенцам бросившая их мамаша, была она гранжеркой, фанаткой Кобейна какого-нибудь. Но с тех давних пор ситуация стабилизировалась, один мальчик попал в сыновья к бессемейному художнику (Шон Бин, Боромир из "Властелина Колец", да и вообще актер известный), а второй - в диккенсовский приют, где его дурно воспитывают, плохо кормят и порют в подвале. (Кстати, сыграл обоих один мальчик Аарон Джонсон, один из чуть-чуть проигравших кандидатов на роль Гарри Поттера.)
Мальчики придумывают себе каждый по другу - Тому и Томасу соответственно, потом чудесным образом встречаются в зеркальном лабиринте, потом, естественно, меняются местами со всеми вытекающими детективными последствиями. Всех спасают, хеппи-энд.
А фенечку, о которой речь шла выше и с помощью которой братья доказывают свое родство, голландский режиссер Эсме Ламмерс (внучка экс-чемпиона мира по шахматам Макса Эйве, как гласит реклама) придумала не случайно. Весь сюжет фильма аккуратненько распадается на черно-белые половинки. Снежок и черные лондонские стены. Благополучие семейного мальчика и беды приютского. Хороший ретривер Томаса и злобный казенный ротвейлер. И даже предметы в школе братьям лучше даются противоположные: Томасу - математика, Тому - история и география.
Дальше - больше. Полностью в русле семейного фильма и демократической политкорректности Ламмерс добавляет папе Томаса маму. Естественно, женщину. То есть, что неудивительно для современной женщины-режиссера, существо более разумное, интуитивное, доверчивое и одновременно решительное (именно она, рискуя высокооплачиваемой работой, спасает Тома). И, что неудивительно для современной европейской женщины-режиссера, - маму-летчицу (папа, напомним, художник), рассекающую по Лондону на эксклюзивном мотоцикле "Урал" с коляской (пробуждает, кстати, чувство национальной гордости у российского зрителя!) и отлично разбирающуюся в компьютерных играх. Наконец, что уж совсем неудивительно для политкорректной современной европейской женщины-режиссера, - маму-мулатку (пикантную красавицу Индэй Ба).
Правда, мама пока еще будущая, и их сближение с папой проходит перед глазами зрителей для развлечения взрослой их половины.
Как говорила режиссер в интервью журналистам, "ребенка нужно изображать на экране именно ребенком, а не так, как это делают американцы в фильме "Один дома", где перед зрителем бегает болтливый маленький взрослый". Наверное, здесь дело все-таки в традициях и тех требованиях, которые взрослые предъявляют к своим детям по разные стороны Атлантики. В Европе детям еще позволяется побыть детьми - хотя бы на Рождество.
