Здравствуйте, меня зовут Май

Май Митурич. В мастерской.

В Галерее искусств Зураба Церетели открылась выставка к 85-летию иллюстратора Мая Митурича-Хлебникова (1925–2008), материализовавшего на бумаге не только «Муху-Цокотуху» и «Маугли», японские сказки и «Одиссею». Около 250 работ из семейного собрания (отобранных его дочерью, художницей Верой Хлебниковой в отцовой мастерской) и из Третьяковки составили ретроспективу в самом строгом смысле слова – от рисунков полуторагодовалого мальчика до вещей 2007 года. Сам Митурич, думая о грядущей выставке, представлял ее иначе.

Когда Май Митурич-Хлебников рассуждал об этой выставке, думал, будет просто очередной юбилейный показ, который, как обычно для членов Академии художеств, устроят в академических залах. Хотел начать его своеобразным прологом – работами, посвященными отцу. Но поскольку этот первый грустный юбилей без именинника готовила его дочь Вера Хлебникова, которая теперь хранит наследие отца и дедушки с бабушкой, Петра Митурича и Веры Хлебниковой, – она решила сделать ретроспективу. Помещения Галереи искусств, предоставленные для экспозиции вместо залов Академии художеств, небольшие, поэтому не получилось представить целиком ни одной серии – и посвящение Петру Митуричу перенесли в другое место. На следующей неделе в фонде «Эра» впервые покажут полностью проект-реконструкцию «пространственной графики» Петра Митурича 1918–1922 годов, вдохновленной поэзией Велимира Хлебникова. По словам Хлебниковой, «дедушка, смущенный тем, что хранить эти работы негде в силу их хрупкости, что они могут деформироваться, их просто уничтожил, к огорчению Хлебникова». Начиная с 1990 года в течение 17 лет Май Митурич воссоздавал их по фотографиям и сверх того попытался представить, как бы отцовские работы выглядели в цвете.

В двух залах все-таки есть ощущение гармоничной, уютной цельности и тщательной продуманности. Детские почеркушки с двуногим жирафом, в клетчатых брюках и закутанным в шарф. Бок о бок с ними маленькие кривобокие фигурки, сделанные детскою же рукой, а в одной из соседних витрин разложены уже первые работы в иллюстрации. Опыты неожиданные – строгие обложки книг вроде «Новые проекты типовых теплиц», «Микробы в природе и жизни человека» или «Куйбышевская гидроэлектростанция» никак не предвещают тех продолжающих традиции Лебедева и Конашевича дивных акварельных иллюстраций, которые страницами любимых книжек осядут чуть ли не в каждом доме. В крыловских баснях текст станет частью иллюстрации, а их общим знаменателем – линейный графизм. Картинки к «Маугли» то прыснут цветными пятнами, то вдруг «промокнут» от серого акварельного дождя, под который (просвечивая сквозь серые струи) попало зверьё. Кроме того, развивая пластические темы иллюстраций, потом Митурич писал еще и детские картины. С книжной страницы до размеров холста, ничуть не теряя от перемены масштаба, выросли Алиса и Питер Пэн. А еще приехавший из Третьяковки «Кедр», колоритом напоминающий «Танец» и «Музыку» Матисса.

Митурич, будущий «народный», будущий лауреат Госпремии, в 1942-м ушел на фронт и дошел до Берлина. На выставке есть маленький этюдик с видом города. Кажется, обыкновенный спокойный город, если не посмотреть подпись, что это май 45-го. Еще одна особенность новой экспозиции – серия 2000-х годов с библейскими мотивами: крупные картины – по формату фрески, по форме – акварельные иллюстрации, например, с громоздящимся людом и Вавилонской башней.

Разговаривая с Верой Хлебниковой, думаешь, что такого сейчас и не услышишь: родители Митурича считали, что искусство – вообще единственное, чем стоит заниматься. Сам Митурич назначил себе внутренний возраст 13 лет. С таким ощущением и жил. Вот эта свежесть, детскость – чувствуется в работах. И сочетается с колористической деликатностью. В японских пейзажах акварельная размывка нагоняет тучи «Хмурого дня». Зато в других листах мокрая кисть едва-едва касается бумаги, не боясь оставить и подчеркнуть ее шершавую крупнозернистую фактуру. Бумага проступает под полупрозрачной акварелью и дышит. Вдох – выдох.

Есть еще в зале рисунок 1960–1970-х годов – портрет графика Льва Токмакова. На вернисаже он говорил – из каждой работы слышится фраза, когда-то впервые услышанная им от Митурича по телефону: «Здравствуйте, меня зовут Май».