Наталия Звенигородская
Ролан Пети – таким его запомнили в Большом.
Фото ИТАР-ТАСС
В Женеве в возрасте 87 лет скончался хореограф Ролан Пети. Он с толком употребил отпущенный ему срок. Как завещал Жан Кокто, сыгравший в жизни Ролана Пети решающую роль.
Благодаря Кокто тогда еще действительно маленький (именно так переводится с французского языка фамилия Petit) ученик школы при Парижской опере попал в хорошую компанию. В компанию «великих из великих», как сам вспоминал много лет спустя. В 1940 году шестнадцатилетний Пети был принят в труппу Парижской оперы. В двадцать бросил легендарный театр, чтобы создать свой. В 1945-м организовал Балет Елисейских полей, в 1948-м – Балет Парижа. Из модного столичного хореографа быстро превратился в классика, которого ждали на самых престижных сценах мира. Даже за железным занавесом. Первый балет на сцене Большого театра – «Гибель розы» для Майи Плисецкой – Пети поставил еще в 1973 году. Затем были «Сирано де Бержерак» (1988), «Пиковая дама» (за этот спектакль хореограф удостоен Государственной премии РФ) и «Пассакалья» (2001), «Собор Парижской богоматери» (2003), «Юноша и Смерть» (2010).
Признанный мастер сюжетного балета с психологической подкладкой, Пети умел пугать и восхищать, виртуозно владел искусством эстрадного шоу, успешно сотрудничал с Голливудом и телевидением. В революционном 1968-м встряхнул Парижскую оперу, сочинив на музыку Оливье Мессиана абстрактную «Турангалилу». А через четыре года его новую компанию Национальный Марсельский балет открывали одноактовки Pink Floyd Ballet и «Зажигайте звезды!» (на стихи Владимира Маяковского).
Ролан Пети создавал спектакли для звезд – Жана Бабиле, Марго Фонтейн, Рудольфа Нуреева, Михаила Барышникова, Натальи Макаровой, Доминик Кальфуни, Николя Лериша, Карлы Фраччи, Алтынай Асылмуратовой, Николая Цискаридзе, Ивана Васильева. Всякий раз вновь и вновь влюблялся в талант. Всю жизнь любил единственную – Зизи Жанмер. Они поженились в 1954-м. Для нее он поставил «Кармен», знаменитый кабаретный номер Le Truc en plumes, несколько фильмов, один из которых так и назвал – «Зизи, я тебя люблю». Из всех цветов на сцене предпочитал черный, белый и все оттенки кроваво-красного. Из всех чувств – самые сильные. Хотя иногда подшучивал над нами и над собой. В «Соборе Парижской богоматери» ему чудилось «что-то ужасное в духе Франкенштейна», в «Пиковой даме» – коррида. Маэстро наверняка охотно повторил бы за незабвенным Жаном Кокто: «Я хотел бы сказать «прости» моим близким и тут же уступить свое место веселой толпе моих творений».
