Константин Фрумкин -Константин Вадимович, чего вы ждете от нынешнего раунда переговоров в Женеве?
- Я жду дальнейшего продвижения по всем переговорным позициям, в том числе и дальнейших уступок с нашей стороны. Политической воли вести переговоры, исходя из потребностей нашей экономики, нет, и это проявляется, в частности, в отсутствии доклада о последствиях присоединения России к ВТО. Мы критиковали за это правительство еще год назад, после этого нам в ответ был демонстративно объявлен конкурс на проведение анализа последствий. Этот конкурс кто-то выиграл, по условиям конкурса этот доклад должен был появиться через три месяца, все сроки уже прошли, но доклада нет. Таким образом, переговорная позиция России по-прежнему не учитывает последствий присоединения страны к ВТО. А если нет представлений о последствиях - то непонятно, как формируется эта переговорная позиция. Хорошо это будет или плохо для регионов, для отраслей, для городов? Все идет по инерции, и не совсем в нашу пользу.
- А какой вопрос на переговорах является наиболее болезненным?
- Мне кажется, это вопрос о секторе услуг, поскольку в развитых странах ВВП на 30% формируется за счет материального производства - промышленности и сельского хозяйства, а на 70% - за счет сферы услуг. Недаром Запад на переговорах насел на нас именно по вопросу о сфере услуг, потому что с этим связаны перспективы роста ВВП Российской Федерации. Тут у них очень жесткая позиция. Они хотели бы, чтобы современные сектора постиндустриальной экономики развивались при активном присутствии иностранного капитала, который, таким образом, будет занимать доминирующую позицию в нашей экономике.
- В свое время вы говорили, что Запад хотел бы присутствовать прежде всего на страховом рынке, который, по вашим подсчетам, в России может со временем увеличиться в 200 раз...
- Речь шла о потенциальной емкости страхового рынка. Сегодня каждый гражданин России в среднем тратит не больше 5 долларов в год на те или иные виды страхования. А в Европе средний житель тратит больше тысячи долларов. Тысячу делим на пять - получаем 200 раз. На столько раз должна увеличиться емкость рынка, чтобы рыночная экономика нормально функционировала. Поскольку мы находимся в нижней фазе развития страхового рынка, кто сейчас успеет заскочить к нам и захватить доминирующие позиции, тот и будет эти денежные потоки контролировать. А ведь страховые деньги, особенно в области пенсионного страхования, - это долгосрочные инвестиционные ресурсы. Одно из требований ВТО заключается в том, чтобы мы разрешили трансграничные операции. А что такое трансграничные операции? Они открывают у нас филиал, собирают здесь деньги, а затем пересылают их через границу в Европу, в Китай, в Америку. Мы утрачиваем долгосрочные пассивы для проведения структурных изменений в экономике и финансирования нашего реального сектора.
- А что в этой связи собирается предпринять ваш Общественный совет?
- Мы ведем просветительскую работу. Я, например, недавно написал книгу "Россия и ВТО: правда и вымыслы". В ней дано достаточно системное изложение, что такое ВТО. Мы доводим эти сведения до членов правительства, до президентской администрации, до губернаторов. Один из существенных блоков, который от нас требует ВТО, - скорейшее изменение законодательства. Мы просвещаем депутатов, чтобы законодательство изменилось не радикально и не катастрофически.
- И каковы ваши успехи?
- Я думаю, что год прошел не зря. Многие люди, которые из-за нашей острой конфронтации с Грефом и Медведковым раньше от нас шарахались, теперь тайно мне шепчут: "Мы разделяем вашу позицию". А наша позиция - она не идеологическая, а прагматическая. Бороться за наш бизнес ни одна другая страна не будет. Если наше правительство не будет бороться за наш бизнес, оно оставит его без очень важного прикрытия.
- Спасти нашу экономику от негативных последствий присоединения к ВТО должна система переходных периодов?
- Важны переходные периоды, а также другие условия, которые будут заложены в соглашении между Россией и ВТО. Вот, например, сельское хозяйство. Реально оно получает не больше 2 миллиардов долларов в год. А аграрии попросили 16 миллиардов. Потом 13 миллиардов, сейчас уже где-то 8,6 миллиардов. А такие страны, как Австралия и Новая Зеландия, требуют, чтобы вообще не было никакой поддержки. При этом развитые западные страны помогают своему сельскому хозяйству в объеме миллиарда долларов в день. То есть 365 миллиардов в год. А нашей делегации говорят: "Зачем вы просите 8 миллиардов? У вас ведь все равно денег нет!" Но наше аграрное лобби - более организованное, и оно закладывает себе возможность в будущем иметь инструменты, которые не будут противоречить нормам ВТО, то есть наши аграрии не будут подвергаться антидемпинговым расследованиям и компенсационным пошлинам. И когда в России начнет действовать государственная программа по продвижению аграрной продукции на зарубежные рынки, мы покажем документы и скажем: это было согласовано. Согласование требуется провести по максимальному количеству секторов. То есть важен не только переходный период сам по себе, но и условия, которые позволят правительству осуществлять региональную помощь, помощь отдельным корпорациям - но так, чтобы это не стало объектом антидемпинговых преследований.
- И каков ваш прогноз развития событий?
- Я думаю, наше правительство будет форсировать переговорный процесс и пытаться вступить либо к концу 2003 года, либо к началу 2004-го. Пока те документы, которые у нас есть, говорят о том, что сильной переговорной позиции у России нет. Более того, возникает ощущение, что и страховой рынок мы готовы "сдать". Есть информация, что Кудрин на переговорах с Лами обещал ему изменить некоторые ограничительные нормы, в частности по присутствию иностранного капитала в российских страховых компаниях.
