Олег Никифоров
Фото Gettyimages
В отличие от ряда российских массовых изданий немецкие предприниматели позитивно оценивают возможности России на пути в цифровую экономику. Об этом прямо заявили на Петербургском экономическом форуме представители влиятельного предпринимательского объединения - Восточного комитета германской экономики. Различия в подходе к этой теме, провозглашенной президентом Владимиром Путиным концепции российской цифровой экономики, между предпринимателями и российскими журналистами и некоторыми политиками связаны скорее с тем, что о цифровой экономике пытаются судить просто некомпетентные люди, не имеющие к бизнесу никакого отношения не только в плане практической деятельности, но даже под углом зрения имеющегося у них образования. Поэтому они и склонны расширять данное понятие до бесконечности и рассматривать его прежде всего с политической точки зрения. Разумеется, можно бурчать сколько угодно, что у России много иных забот, кроме повсеместного внедрения цифровой экономики стоимостью в 100 млрд руб. ежегодно. И, конечно, лучше, если это будет делать частный бизнес. Но по сути дела так оно и происходит, и когда я лично ощущаю на своем кармане, что переезд из аэропорта домой упал в несколько раз, я понимаю, что это происходит благодаря Yandex-такси и Uber-такси. Речь идет о переходе сферы услуг в режим он-лайн. Задача государства при этом должна сводиться к созданию условий и правил игры на новом рынке.
Актуальное состояние мировой экономики под углом зрения дигитализации
Британское BBC приводит пример деятельности. В отличие от традиционных служб такси, Uber с помощью мобильного приложения автоматизировал работу, которую обычно выполняют диспетчеры, а также некоторые менеджеры и сотрудники. Таким образом, мобильное приложение является единственным инструментом взаимодействия между водителями такси и потенциальным пассажиром.
Важная особенность работы Uber в том, что руководство компании ориентировано на постоянное удешевление стоимости услуг для повышения спроса со стороны потенциальных пассажиров. По данным Bloomberg, в 2012 году поездка по Сан-Франциско на Uber Black стоила 4,90 долл. за милю и 1,25 долл. за минуту, в 2017 эти тарифы упали до 3,75 и 0,65 долл. соответственно.
Речь идет о модели, которой многие эксперты дали название «уберизация». «Бизнес-модели, основанные на дигитализации и постоянно находящихся в сети пользователях, иллюстрируют образ наступающего будущего. В этом смысле следует говорить о Uber, Spotify, Netflix и Airbnb. Каждый из них стремится к повсеместному присутствию и включению в глобальный спрос. Их бизнес-модели позволяют быстро создавать и развивать рынки и увеличивать свою прибыль», – рассказывает BBC Дени Пеннель, управляющий директор Европейской конфедерации частных агентств занятости. Он также отмечает: «Всего за четыре года, без владения какой-либо недвижимостью, сервис Airbnb стал управлять сетью из такого же количества гостиничных номеров, сколько компания Hilton Hotels создала более чем за 90 лет в бизнесе. Точно так же Uber является сегодня крупнейшей в мире компанией в сфере таксомоторных перевозок, у которой, однако, нет собственных автомобилей».
Вместе с тем развитие таких ресурсов, как Airbnb, не всегда может противопоставляться традиционному гостиничному бизнесу и нести ему угрозу. Отельные гиганты, например, Accor Hotels, под влиянием новых технологий также начинают активно работать в социальных сетях и создавать собственные мобильные приложения, предоставляющие пользователям доступ в зависимости от предпочтений как к гостиничным номерам, так и к апартаментам (квартирам).
Рассмотренные модели – лишь часть общего процесса, называемого дигитализацией экономики. Под дигитализацией понимают широкое внедрение организацией, отраслью или страной компьютерных (цифровых) технологий или расширение их употребления, ведущее к серьезным социально-экономическим преобразованиям. Стоит различать компании, работающие в секторе информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), то есть непосредственно занятые разработкой и созданием устройств (микросхем, ЭВМ, средств связи и другого оборудования), программного обеспечения, а также поддержанием инфраструктуры информационных сетей, и компании в других секторах, применяющие ИКТ в своей деятельности.
По данным ОЭСР, в 2013 году сектор ИКТ в странах блока составил 5,5% общего объема ВВП, или 2,4 трлн долл. Наибольший процент по этому показателю среди стран ОЭСР был отмечен у Кореи – чуть менее 11% ВВП страны, за ней на втором и третьем местах идут Япония и Ирландия – у каждой по 7%. В России, по данным Высшей школы экономики, в 2015 году объем сектора ИКТ-инфраструктуры и ее обслуживания достиг 1,296 трлн руб. (примерно 21 млрд долл.), что составляет примерно 1,7% ВВП.
В каждом из секторов приход цифровых технологий имеет свою специфику, но везде он связан с серьезной реорганизацией производственных процессов.
Рассматривая развитые страны, можно отметить, что наибольшее влияние дигитализации за последние годы ощутили на себе следующие сектора: СМИ, торговля, гостеприимство (гостиничный бизнес, рестораны, туризм), финансы (продажа банковских продуктов, рынки капитала, страхование), образование, наука, поиск работы (в том числе деятельность частных агентств занятости). В меньшей степени его ощутили здравоохранение, промышленное производство, строительство, сельское хозяйство. При этом, конечно же, влияние цифровых технологий в разном масштабе чувствуют на себе все сферы жизни и экономической деятельности.
В каждом из секторов приход цифровых технологий имеет свою специфику, но везде он связан с серьезной реорганизацией производственных процессов. Например, в сфере журналистики есть тенденция к сокращению количества штатных работников. На их место приходят создатели уникального контента, оперативно распространяемого в социальных сетях и видеоблогах. Примером такого формата работы может быть холдинг Vice Media, получающий материалы от своих корреспондентов, работающих в горячих точках мира. При этом корреспонденты не привязаны к корпунктам или офисам, которых у Vice попросту нет, и могут не иметь с компанией устойчивых трудовых отношений.
К числу новых СМИ относят такие онлайн-проекты, как Quartz и BuzzFeed. Отмечается, что Quartz не имеет штатных фактчекеров. Вместо этого ресурс полагается на честно и ясно обозначенные исправления к уже опубликованным материалам. Аналогичные тенденции наблюдаются и в традиционных СМИ. Например, один из влиятельнейших международных деловых журналов Newsweek отказался от печатной версии. С 2013 года его материалы доступны только на сайте, в социальных сетях и мобильных приложениях.
В 2011 году бренд-менеджер Forbes Брюс Роджерс рассказывал, что издание «практически полностью перестроило всю свою работу в Интернете», сосредоточившись на работе сайта и продвижении материалов через социальные сети. Тогда же он отметил, что у Forbes теперь меньше штатных авторов, чем два года назад. Вместо этого издание сосредоточилось на расширении сети авторов за счет создания системы блогов, в которых авторы в основном пишут за небольшие гонорары, а часто для собственного удовольствия или формирования публичной репутации. На сегодня блогерская сеть Forbes насчитывает несколько тысяч авторов.
Начинает ощущать на себе влияние цифровых технологий сектор здравоохранения. За последние несколько лет в США появились онлайн-сервисы и мобильные приложения по оказанию медицинских услуг – ZocDoc, EatherWay, Kareo. Аналогичные сервисы пытаются создавать и в России. В апреле 2017 года совместный проект онлайн-консультаций запустили Яндекс и сервис по вызову врачей на дом DOC+. Пока проект работает в тестовом режиме.
Здравоохранение, в отличие от других секторов, непосредственно связано с жизнью и здоровьем людей. Поэтому появление и развитие такого рода сервисов связано прежде всего с вопросами лицензирования медицинской деятельности и ответственности за врачебную ошибку. Наличие таких сервисов, с одной стороны, может решить проблему отсутствия врачей и медицинских учреждений в труднодоступных местах. С другой – их появление не избавит от системных проблем здравоохранения: сокращения государственного финансирования, отсутствия профессиональных кадров, роста объемов коммерческих услуг. Для России дигитализация этого сектора представляет, на мой взгляд, с учетом проблем, стоящих перед здравоохранением, первоочередной интерес.
Чего хотят немцы
Вернемся к немецким предпринимателям, намеревающимся развивать цифровую экономику в России. Немцы начинают с таких тем, как заключение договора с РСПП, предоставления ноу-хау для модернизации российской экономики. С точки зрения немецких предпринимателей, Россия находится на пути к превращению в крупнейший рынок цифрового бизнеса в Европе, поскольку нигде там нет такого количества пользователей Интернета и программистов. А такие российские фирмы, как Яндекс и Лаборатория Касперского, являются фирмами мирового уровня. В свою очередь Германия находится в первых рядах, что касается внедрения цифровых технологий в повседневную практику предприятий. И в этом плане самой насущной проблемой с их точки зрения становится выработка единых общеевропейских стандартов дигитализации экономики.
Актуальная ситуация сейчас выглядит следующим образом, что во всем мире пока только 3,5% заводов (а в России намного меньше) организованы в сетевые конструкции для оптимизации и анализа производственных процессов. Но через 10 лет этот показатель может достигнуть уже 75%. Именно в этой сфере возникает гигантский рынок. Поэтому в прошлом году в рамках Восточного комитета германской промышленности и было создано подразделение «Цифровая экономика» с целью координировать деятельность немецких фирм в этом направлении на восточных рынках (к которым относится и Россия).
Конечно, необходимо понимать, что цифровая экономика начинает влиять на трудовые отношения. Как отмечает BBC, «в Европе, согласно исследованиям, в зоне риска находится в среднем 54% рабочих мест». Причем периферийные страны Европы, похоже, сильнее всего ощутили на себе разрушение рабочих мест, вызванное компьютеризацией многих профессий. Вместе с тем странам с развитой цифровой инфраструктурой и работниками, имеющими навыки в области ИКТ, а также с широким использованием Интернета и цифровых технологий в общественном секторе, скорее всего, в меньшей степени может угрожать дигитализация экономики, чем странам с менее развитой цифровой инфраструктурой.
Последствия дигитализации для социальной жизни
В целом дигитализация, происходящая на глазах миллионов людей и постепенно меняющая облик профессий и рабочих мест, является не до конца осмысленным процессом, который может нести в себе и новые возможности, и крупные риски, подчеркивает BBC. С одной стороны, стоит отметить такие сопутствующие этому явления, как возникновение новых секторов, новых продуктов, новых сервисов. Это влечет за собой изменение форм труда и появление новых (по характеру, функциональности и сферам труда) профессий и рабочих мест.
С другой стороны, этот процесс связан с резким ростом автоматизации, компьютеризации и роботизации труда, что в ближайшие десятилетия может привести к сокращению ранее необходимых профессий и высвобождению большого количества работников. Итогом этого может стать серьезная поляризация общества и углубление социального неравенства. Эксперты профсоюзного института ETUI говорят об опасности вымывания среднего класса, а также появления «зияющей пропасти» между немногими «суперзвездами-победителями» и массами «проигравших».
В этой ситуации от государства и гражданского общества – и прежде всего от профсоюзов как организаций работников – требуется формирование нового видения социальной политики. Это видение может быть основано на прогнозировании процессов дигитализации и связанных с этим явлений и формулировании предложений с точки зрения развития общества, всех его членов и социальных групп. Формирование такой политики возможно, очевидно, лишь тогда, когда все основные действующие игроки – государство, бизнес и гражданское общество – готовы брать на себя ответственность за будущее и связанные с этим определенные социальные обязательства.
Конечно, в этом плане регулирующая роль государства неоценима и опасения российских либералов об усилении госконтроля в стране, может быть, и имеют основания, но все рассуждения о свободе, которыми они любят оперировать, просто будет вести в специфических условиях нашей страны к господству «дикого капитализма» в экономике, когда любой предприниматель может сказать своим подчиненным «я капиталист и я вас эксплуатирую, кому не нравится, может увольняться». Это Россия пережила в 90-е годы и с тех пор при поддержке государства пытается цивилизировать свой капитализм.
Более подробный материал (с учетом энергетических проблем) на эту тему будет опубликован на страницах приложения «НГ-Энергия» 20 июня.
Дарья Гармоненко 
