Максиму Орешкину и Алексею Кудрину не хватило свободы

Фото economy.gov.ru

Главная иллюзия национальных проектов состоит в том, что власти направят на их реализацию из разных источников колоссальную сумму. Хотя на самом деле заявленная стоимость нацпроектов – около 4 трлн руб. в год – в четыре раза меньше всех капитальных инвестиций, совершаемых в РФ. Экспертам уже очевидно, что нацпроекты призваны сузить и взять под государственный контроль финансовые потоки, сделав их настолько подотчетными, что жалуются даже министры. А условия для частного капитала и сколько-нибудь независимых «центров» аккумуляции и распределения средств ужесточаются.

Реализация нацпроектов оказалась под вопросом, и всему виной выстроенная властями сложнейшая иерархия показателей и отчетности, на которую стали жаловаться уже даже сами представители власти.

«Система управления нацпроектами – пока это сложная иерархия уровней, где на каждом есть показатели, нацпроекты реализуются через федеральные проекты, в которые входят государственные программы, это, по сути, старая оболочка, и она не всегда эффективна. Сегодня это главное препятствие, но не единственное», – сообщил председатель Счетной палаты Алексей Кудрин на проходящем в Санкт-Петербурге Форуме стратегов.

«Один из важнейших факторов – он, наверное, входит в пятерку главных факторов развития, – это отношения нашего федерального Центра и субъектов, – уточнил Кудрин. – В этих отношениях не только не изменились принципиальные институты, когда начались нацпроекты. Я бы даже сказал, что ситуация немного усугубилась». По его мнению, регионам предоставляется недостаточно самостоятельности и полномочий.

Причем Кудрин, который жалуется на сложную иерархию управления нацпроектами, и сам стал, условно говоря, виновником «страданий» других чиновников. Как рассказал глава Минэкономразвития (МЭР) Максим Орешкин, государственный аппарат тратит огромное количество времени и ресурсов на ненужную отчетность, и это становится одним из препятствий на пути к реализации национальных целей. «Отчетность побеждает за явным преимуществом», – уточнил министр.

Орешкин сообщил об огромном количестве запросов, которые ведомство получает из Счетной палаты по поводу нацпроектов. «Все это происходит на бумаге, каждый раз происходит зачастую в новой форме, под новым углом. Сотрудники сидят и пишут-пишут-пишут, отправляют. Не только Счетная палата, это и аппарат правительства, и прокуратура, то есть целый ряд ведомств, которые эту отчетность собирают, – и закапываемся», – пояснил министр.

Несмотря на постоянные перепроверки, у министерства все равно возникают разногласия с вышестоящими инстанциями. Например, как сообщил в понедельник пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, данные Минэкономразвития о закрытии за последний год в России 700 тыс. компаний малого и среднего бизнеса не соответствуют имеющимся у Кремля сведениям. 

Ранее такие оценки появились в прессе со ссылкой на МЭР. По словам Пескова, Кремль располагает информацией из налоговой службы и Корпорации по малому и среднему предпринимательству, и, судя по ней, «констатируется рост»: не все предприятия закрылись, некоторые перешли из категории малых в средние.

Эксперты обращают внимание еще на одно существенное свойство нацпроектов. Как отметил ведущий научный сотрудник лаборатории финансовых исследований Института экономической политики им. Гайдара Алексей Ведев (ранее – замглавы МЭР), за последние несколько лет власти существенно изменили концепцию целевого сценария.

Счетная палата постоянно требует отчетов от Минэкономразвития. Фото Льва Исраеляна

Однако сейчас ситуация, по его словам, изменилась: цели остались примерно теми же, но ставка делается на госинвестиции, а частный бизнес должен ориентироваться на нацпроекты и государственную инициативу. И это, по словам Ведева, рискованный сценарий.

Причем, как замечает экономист, создается впечатление, что государство будет направлять на реализацию нацпроектов существенную сумму. Уточним, речь идет о 25,7 трлн руб. за период до 2024 года включительно (из них около 13,2 трлн руб. – деньги непосредственно федерального бюджета). Но на самом деле это лишь около 4 трлн руб. в год, притом что объем капитальных инвестиций в России достигает примерно 20 трлн руб. в год, и на 70% это частные инвестиции, уточнил Ведев.

Такие оценки подтверждаются данными Росстата: по итогам 2018 года инвестиции в основной капитал составили в РФ почти 18 трлн руб., и на 71% это были частные инвестиции.

«Какое-то позитивное изменение в экономике произойдет, когда люди осознают, что контроль – это хорошо, но бесконечное раздувание такого контроля ни к чему хорошему не приведет, нужно дать какую-то экономическую свободу. Экономическая свобода прежде всего дается малому бизнесу», – отметил Ведев. «В принципе от контроля власти не откажутся, с этим можно жить, но экономика будет в относительных аутсайдерах», – добавил председатель наблюдательного совета Московской биржи, профессор Высшей школы экономики Олег Вьюгин.

Экспертам все очевиднее, что нацпроекты призваны сузить финансовые потоки в стране и сделать их максимально подконтрольными государству. Любые же попытки создать независимые центры притяжения или распределения средств воспринимаются властью с опаской – как угроза стабильности, причем не столько экономической, сколько, судя по всему, политической.

Этим, похоже, как раз и объясняется в том числе чрезмерно зарегулированная реализация нацпроектов: даже в рамках нацпроектов пространство для маневра сведено до минимума.

Опыт России показывает: инвестиции – залог экономического успеха, но сами по себе выделенные по указке сверху деньги в зарегулированной среде не приводят ни к ускорению роста, ни к качественному скачку в различных социально-экономических сферах. Помимо финансовых ресурсов нужны конкурентные рынки, прозрачные условия ведения бизнеса, свобода для частной инициативы.

«Без новых инвестиций экономический рост затухает. Но инвестиции дают отдачу, когда они сделаны в верном направлении. Если же государство забирает себе все больше рычагов контроля, если целеполагание, выделение средств и контроль сосредотачиваются в одних руках, вероятность и, главное, фатальность ошибки возрастает многократно. А риски неверных решений распределяются на все общество», – комментирует ситуацию эксперт компании «Финам» Алексей Калачев.

Часть экспертов считают, что в сложившихся условиях есть и определенные плюсы. «Российскую экономическую модель можно назвать консервативным государственным капитализмом. Я не склонен ругать ее, так как эта модель выросла из волатильных 1990-х годов, – говорит гендиректор компании «Вальтер Констракшн» Евгений Вальтер. – Нацпроекты тоже принято критиковать, но критики, как правило, не понимают, как сложно на практике реализовывать такие большие инфраструктурные стройки и реформы».

Хотя он и признает, что для улучшения экономического положения страны необходима защита инвестиций и прав собственности, нужно сокращать ограничения, ослаблять силовое давление на бизнес.

«Безусловно, экономический рост без инвестиций невозможен, причем неважно, какие это инвестиции – государственные или частные. Однако бюджетные инвестиции без частных дадут только краткосрочные импульсы, а частные без государственных могут быть очень сегментированными и не давать толчка для экономики в целом», – считает завкафедрой Института общественных наук РАНХиГС Владимир Климанов.

Правда, экономист уточняет, что для достижения заявленных в указе президента национальных целей развития «только реализации национальных проектов будет недостаточно». «Нужны в общем-то понятные действия, связанные с повышением инвестиционного климата, снижением административного давления, применением мер льготирования и субсидирования тех, кто занимается инвестициями», – считает Климанов.

Как добавляет доцент Российского экономического университета Екатерина Новикова, «национальные проекты нужны, но прежде всего для поддержания бизнес-идей, а не дополнительного контроля за существующими проектами».