Ролевые игры с Конституцией

конституция, религия, православие, рпц Фото Reuters

Депутат Государственной Думы Елена Мизулина предложила обсудить «возможность внесения в преамбулу Конституции идеи о том, что православие является основой национальной и культурной самобытности России». Правда, пока эта инициатива не оформлена на бумаге. К тому же позже пресс-служба Мизулиной распространила уточнение, что предлагаемое упоминание в Основном законе страны «особой роли» православия не равнозначно признанию этой религии государственной.
Формально эта инициатива – отклик на обращение, направленное депутатам и президенту России рабочей группой Российского института стратегических исследований, созданной по итогам прошедшей 10 ноября в Москве конференции «Триумф и крушение империи: уроки истории», где выступали министр культуры Владимир Мединский и председатель Госдумы Сергей Нарышкин. По мнению авторов обращения, необходимо «закрепить духовный суверенитет» России, признав в Конституции «особую роль православия». Разумеется, как положено в подобных инициативах, присутствует ссылка на зарубежных опыт: «Практика закрепления особой роли за той или иной религией широко распространена в конституциях современных государств Европы: достаточно вспомнить Данию, Норвегию, Ирландию, Польшу, Грецию, Финляндию».
В Конституции Ирландии действительно начиная с 1937 года содержалась статья, утверждавшая, что «государство признает особое положение святой Католической апостольской римской церкви как хранительницы религии, исповедуемой значительным большинством его граждан», и дававшая, в частности, Церкви контроль за системой образования и брачно-семейными отношениями. Однако она была отменена на референдуме 1972 года. Современная Конституция Ирландии говорит как раз о равноправном статусе всех религиозных организаций, как и принятая в 1997 году Конституция Польши.
В то же время в Конституции Дании с 1849 года и по сей день заявляется, что «Евангелическо-лютеранская церковь является датской народной церковью и как таковая пользуется поддержкой государства». Статус государственных, вплоть до назначения властями епископов, имели лютеранские Церкви Швеции (до 2000 года), Финляндии и Норвегии (до 2012 года). В Греции Конституция именует Элладскую православную церковь «господствующей».
Именно в связи с разницей в статусе Церквей в разных странах авторы Конституции Евросоюза, отметив, что основывались на «культурном, религиозном и гуманистическом наследии Европы», «признают их (религиозных организаций. – «НГ») самобытность и их особый вклад», подчеркивают, что Евросоюз «соблюдает и не посягает на статус, которым пользуются, согласно национальному праву, Церкви и религиозные ассоциации или общины в государствах-членах».
Приблизительность и недостоверность представлений о современном зарубежном опыте, вполне возможно, следуют из неопределенности представлений авторов обращения о том, в чем же на практике должно выразиться признание «особой роли» одной из религий в России. В выплате священникам зарплат от государства, как в Греции? Во взимании с жителей церковного налога, как в Швеции или Финляндии? В конкордате с Церковью, как в Польше? Или в узаконении тех субсидий и публичных преференций, которые получает сейчас РПЦ в России от властей разного уровня?
Председатель Синодального отдела по взаимоотношениям церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин поспешил заявить, что данной инициативе «никаких импульсов Церковь не давала». Оценки предложению конституционных изменений в пользу РПЦ Чаплин также не дал, ограничившись словами о том, что «любые предложения надо обсуждать». А Патриарх Кирилл дважды за последнюю неделю подчеркнул независимость Церкви от государства.
Так зачем же некоторые депутаты и политологи лезут поперед батюшек?

Комментарии для элемента не найдены.