Фото Reg Lancaster/Getty Images
Левада-Центр провел опрос, приуроченный к 50-летию Пражской весны. Как выяснилось, лишь 28% людей, знающих о событиях августа 1968 года, считают, что в Чехословакии тогда была «попытка демократического обновления социализма» (10%) или «восстание против режима, навязанного Советским Союзом» (18%). Пять лет назад такой точки зрения придерживались 35%, десять лет назад – 45%. При этом за десять лет с 28 до 44% увеличилась доля тех, кто полагает, что антисоветские и ревизионистские силы в 1968 году попытались оторвать Чехословакию от социалистического лагеря либо Запад таким образом хотел столкнуть соцстраны.
По всей видимости, не случайно лишь 6% респондентов, участвовавших в другом опросе Левада-Центра, посвященном августовскому путчу 1991 года, оценили те события как «победу демократической революции, покончившей с властью КПСС». Нужно сказать, что эта доля никогда не была большой, даже в 1994 году она составляла 7%. Социально-экономические трудности 90-х очень быстро настроили россиян скептически в отношении демократического проекта. И почва для частичной реабилитации Советского Союза в нулевые была подготовлена заранее. Однако такой маленькой доли энтузиастов демократической революции 1991 года, как сейчас, социологи не фиксировали никогда.
Последние 18 лет – время переосмысления исторических событий, в том числе и недавних, и происходит это как с подачи власти, так и вполне стихийно, по инерции. Демократический проект 90-х в массовом сознании отождествляется с пустыми полками магазинов, бедностью, «несправедливой» приватизацией, долгом перед международными валютными организациями, дефолтом, потерей статуса великой державы, унижением. Как следствие, мифологизируется советское прошлое, оно становится эпохой государственного величия и социальной справедливости. Среди респондентов Левада-Центра с каждым годом все больше людей, которые родились уже после распада СССР и знают о нем лишь с чужих слов. Но и они, как оказывается, тоже склонны поддерживать миф о «золотом веке».
Тоска по СССР – это в значительной мере тоска по империи. Такая установка и заставляет выделять в событиях прошлого не человеческое, а политическое, точнее – геополитическое измерение. При таком подходе совершенно не важно, чего в 1968 году хотели чехи и словаки, какой социализм они задумали строить и имели ли они на это право, как граждане суверенного государства. Значение имеет только то, какую роль играл в этих событиях Запад, как это угрожало нашим глобальным интересам. В 1991 году Россия, как считается, утратила всякую геополитическую инициативу, а потому демократическая революция не обрела в массовом сознании никакой ценности.
Переосмысление событий прошлых десятилетий задает обратную перспективу для нынешнего политического дискурса. Ведь и все текущие события интерпретируются властью и ее электоратом именно в геополитическом ключе. Поэтому президент Владимир Путин может заявить, что у киевского майдана были социальные причины, но куда более значимым все равно будет то, как в украинских событиях проявились интересы Вашингтона. Дмитрий Медведев может сказать, что услышал Болотную, но все равно для власти главное – то, могут ли за уличными протестами стоять США.
Действующая власть могла бы дистанцироваться от постсоветской мифологии и ресентимента. Однако то обстоятельство, что избиратель предпочитает вертеть в руках геополитический кубик-рубик, а не говорить об экономике, власть устраивает. Поэтому избирателю никто не будет мешать думать, что в 1968 году наша страна успешно сорвала планы коварного Запада.
Игорь Сид 
комментарии(0)