Евгений Бажанов
Базарная ментальность замедляет развитие России.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Отец сингапурского экономического чуда Ли Куан Ю любит повторять: «Культура – это судьба». Тем самым он хочет сказать, что каждый народ живет в соответствии с собственными традициями, привычками и чаяниями. Чужие рецепты, даже самые эффективные, необязательно привьются на иной почве. Сингапурскую модель Ли Куан Ю называет конфуцианским капитализмом, то есть синтезом экономических и технократических установок и методов Запада с духовными ценностями Востока.
Объясняя механизм развития Сингапура, Ли Куан Ю обращает внимание на следующую закономерность, проистекающую из основ конфуцианства: «До тех пор пока руководители заботятся о благе народа, народ будет подчиняться им. Именно уважение к руководителям со стороны народа обеспечило благосклонное отношение к политике сингапурского правительства. Сингапурцы упорно трудились, делали сбережения, отказывая себе во многом ради будущего своих детей. Они страстно верили в образование и ученость, в идеалы «благородного мужа» и мечтали, чтобы их дети были честными, высокоморальными и образованными. Они надеялись, что когда дети вырастут, то прославят свои семьи. Все это было основано на конфуцианской вере в то, что самосовершенствование, нормальные семейные отношения, нормальное управление страной обеспечат мир под Небом». Конфуцианство прививает людям такие качества, как трудолюбие, дисциплинированность, почтительность к родителям, привязанность к семье и общине, скромность, смиренность, уважение к государству и властям, терпимость к другим религиям и взглядам, приверженность принципам золотой середины и гармонии.
Руководители КНР, которые ориентировались в реформах на опыт Сингапура и других азиатских «тигров» (Тайваня, Гонконга, Южной Кореи), подчеркивают, что западная модель не может прижиться на конфуцианской культурной почве целиком и полностью. Западная демократия, выпячивающая индивидуализм в ущерб моральным принципам и традициям, конфуцианскому ареалу чужда, ее можно использовать лишь в дозированных количествах.
Не все из западного опыта прививается и у нас, в России. Так, рыночная экономика стала складываться в Европе многие века назад. Она росла, совершенствовалась и постепенно пропитала плоть и кровь европейского образа жизни. Великий экономист Адам Смит, гуляя по шотландскому городу Глазго более 200 лет назад, обратил внимание на мясника, очень тщательно разделывавшего свиную тушу. Смит задумался: почему мясник так старается? Неужели из-за того, что он замечательный, самоотверженный, благородный человек? Нет, решил ученый, вполне вероятно, что лавочник – отнюдь не совершенная личность. Просто его достаток, процветание его семьи напрямую зависят от благосклонности покупателя, от того, приглянется ли клиенту товар в этом магазине. Такая зависимость и побуждает вдохновенно трудиться.
Для людей с рыночной психологией выводы Смита, безусловно, верны. Но у нас другая психология, ее можно назвать базарной. На рынке продавец имеет постоянный магазин и постоянных клиентов. На базаре по-другому. Мужик доставляет туда свой товар издалека с целью побыстрее и подороже всучить его незнакомым людям. И тут же убирается восвояси. Скорее всего он никогда на этот базар не вернется и уж точно не встретится с прежними покупателями. Поэтому мужик не задумывается о личной репутации и не заботится о качестве товара. Более того, его выручка определяется тем, насколько удачно удастся облапошить покупателя, подсунуть «лоху», например, разбавленную водой сметану или пропитанные нитратами помидоры.
Мы все знаем правила базарной торговли и добровольно их придерживаемся. Сегодня Иванов продает Петровой контрафактные французские духи, завтра Петрова сбывает Иванову просроченные лекарства, послезавтра оба, и Иванов, и Петрова, покупают протухшую рыбу в супермаркете, чей хозяин в тот самый момент приобретает в ювелирном магазине для жены колье из фальшивых бриллиантов.
Базарность – первое отличие нашей экономики от экономики наиболее развитых стран Европы. Второе заключается в том, что инициатива в вопросах экономического строительства в Европе традиционно исходит снизу. Хозяйственная жизнь приводится в действие людьми, отобравшимися в процессе конкурентной борьбы, руководствующимися личным опытом и нацеленными на извлечение прибыли. У нас инициаторами зачастую выступают верхи. Политики и спаянные с ними олигархи решают, что, где, когда и за какие деньги строить. И кому поручить строить. При этом чем дороже и неэффективнее проект, тем выгоднее он для участников. В результате соревнование между европейцами и нами на равных не получается. С российской стороны участвуют марионетки, ведомые кукловодами, с их стороны – самостоятельные личности. Как следствие, европейская экономика гораздо жизнеспособнее и гибче.
Из-за хронического отставания от Европы у нас выработалось чувство зависти, и мы зациклились на достижении паритета с конкурентами. В связи с этим мы продолжаем тратить силы и деньги не на решение неотложных социально-экономических задач, а главным образом на демонстрацию своих мощи, величия, успешности. Наука, образование, медицина, экология страдают от недостатка внимания и финансирования, уступая по приоритетности полетам в космос. Олимпиадам, первенствам мира, конкурсам песен. Гигантские пиар-кампании успешно реализуются, но Россия не только не догоняет Запад, а все больше отстает от него. А отстающих не уважают и не ценят, несмотря на космические и олимпийские рекорды.
Если мы хотим жить на уровне постиндустриального общества XXI столетия и при этом находиться в числе мировых лидеров, надо совершенствовать свою культуру. Культура – это действительно судьба.
