Парадный город в крупную складку

НЬЮ-ЙОРК - город регулярный: с ориентацией здесь все просто.

Идея времени лежит под ногами: в Манхэттене всякий знает заранее, сколько займет прогулка от, скажем, 79-й Вест по Бродвею до Таймс-Сквер. Прогулка займет ровно тридцать пять минут - по количеству стритов, лежащих на вашем пути. И это с учетом того, что тридцать секунд вы будете слушать желтого музыканта, пятнадцать - смотреть на голого андрогина в витрине, десять - стоять на светофоре.

Идея счета лежит в основе этого города. Здесь все расчислено - поэтому только здесь, если заблудишься, то навсегда: поскольку нет ничего коварнее простых чисел.

Ральф Гинзбург, издатель и фотокорреспондент, сделал альбом по принципу простого счета. Он взял 365 дней одного года и выпустил книгу фоток: по штуке на каждый нью-йоркский день с первого по тридцать первое.

Нью-Йорк - самый фотогеничный город: каждый найдет здесь свой ракурс по вкусу. Гинзбург сделал летопись - вместе с малозначительными деталями в его объектив попадают крупные события дня. Элегичность здесь перемешана с повествовательностью, назидательность - с безответственностью, фотки из окон ТАССа с доской почета ДК "Железнодорожник".

2 января, каток в Сентрал-Парк, черные силуэты на белом льду. 28 - американские барышни на занятиях школы Большого театра (пронумерованы). Рядом какие-то морды с жабо на отлете произносят эпохальные речи с трибуны, следом - кладбище Квинс Калвари, уменьшенная копия Манхэттена: кубики и параллелепипеды - помни о смерти.

Нью-Йорк - город обнаженного приема. Поэтому так хороши на его фотоснимках топ-модели в нижнем белье между выходами, те же полуголые барышни на балетных занятиях или пухлые активистки Third Annual New York City Dyke Hike - topless.

Здесь тянет раздеться во всех смыслах этого слова - застегнутому как-то неудобно. Хорошо, например, сходить в Liquor Store за бутылкой, обернувшись в банное полотенце. "Дай-ка мне, приятель, "Джим Бим" за 3.99", - попросить этого мексиканца, демонстрируя посетителям жировые складки.

Можно позировать в окне нагишом, когда час пик и машины толпятся на Амстердам-авеню: если повезет, увидишь собственное отражение в стеклах автобуса.

Если у вас есть домашние животные, хорошо прогулять их в театр или на церковную службу. Можно также вести растительную жизнь в парке, пить из фонтанов, заниматься любовью в зале научной литературы и закусывать ночью в метро.

Это нормально.

Этим никого не удивишь, ибо это в порядке вещей, которые нам демонстрирует камера Гинзбурга. Дело в том, что нагота в этом городе абсолютно асексуальна, поэтому полиция так вяло реагирует на полуголые шествия феминисток. Кому, прости Господи, нужны эти крокодилы? Разве что пластический хирург обернется - из профессиональных соображений.

В этом городе тело перестает быть объектом вожделения и превращается в деталь пейзажа. Здесь никому не нужны личики, гладкие и пухлые, как персик. Интересна фактура - морщины, складки, чужие зубы, впалые щеки и редкие волосы. Когда по улице Москвы идет одна некрасивая девушка, это печально, это несправедливо и это удручает, потому что в Москве девушки, как правило, катастрофически красивы. Когда по улице Нью-Йорка идут тысячи некрасивых девушек, это становится интересно. Это становится похоже на симфонию # 2 Филипа Гласса.

Наоми Кэмпбелл нечего делать в этом городе - даже 2 ноября, когда ее снял Гинзбург. Она слишком симпатична для Нью-Йорка, где красота - общее место: что-то вроде плаката на улице. Вот чахлый очкарик Вуди Аллен это да - или старенький Джимми Картер. Старики вообще смотрятся на фоне этого города лучше молодежи - по принципу контраста, что ли. Параллели улиц, диагонали небоскребов - и на тебе: не лицо, а пудинг, простоявший всю ночь под ливнем.

Только старики имеют здесь право на индивидуальность. Все остальные - элементы толпы, ибо больше индивидуальности здесь любят только массовость.

Когда по улицам шествуют Санта-Клаусы, сексуальные меньшинства или феминистки, вздрагиваешь от советского кошмара: это же Красная площадь и девушки в трико перед товарищем Сталиным! Если вас больше двух, вы объект фотосъемки. Поэтому только в Нью-Йорке хор мальчиков и групповая фотография спортсменов смотрятся оригинальнее какого-нибудь Майкла Джексона. В самом деле, кто такой Джексон? Так, дурилка в черных стеклах - не больше. Зато парад роллеров!

Нью-Йорк вообще город парадов - парадный, так сказать, мегаполис. Только здесь каждое воскресенье перекрывают улицы и по ним чешут... да кто только по ним не чешет, черт побери! Каждая тварь здесь имеет право на собрания и манифестации, так что парад - это вроде нормального нью-йоркского траффика, не больше.

"Кто-то здесь зацелован, там кого-то побили". Банально, но применимо к Нью-Йорку: такого хватает в каждом городе, но только здесь возведено в стильный принцип. Стиль Нью-Йорка - в бесстилье. Этот город сумел сделать из хаоса манеру, и эта манера, пожалуй, самая долгоиграющая. Эта манера - гарантия того, что вам здесь не станет скучно. В этом городе не надо искать лейтмотива для съемки - их столько, что жизни не хватит. Самый оригинальный способ оказывается самым банальным, но только он срабатывает относительно этого города по полной программе.

Потому что здесь все очень просто. Если вы живете в отеле "Люцерна" на углу Амстердам и 79-й, до Таймс-Сквер вам 35 минут ходьбы - по количеству стритов. И это с учетом того, что тридцать секунд вы будете слушать желтого музыканта, пятнадцать - смотреть на голого андрогина в витрине и десять стоять на светофоре.

Если в году 365 дней, вам надо сделать 365 фоток.

Одно непонятно: как быть, если год високосный?

Нью-Йорк-Москва