0
1598
Газета Проза, периодика Интернет-версия

28.02.2002 00:00:00

Мертвых маленьких зверюшек он с собою приносил

Тэги: Ширянов, Купряшина


Баян Ширянов. Занимательная сексопатология: Сборник рассказов. - М.: ЗебраЕ, 2002, 496 с.

Софья Купряшина. Счастье: Сборник рассказов. - М.: Зебра Е, 2002, 400 с.

ДЕТИ ЗЕБРЫ узнают свою мать по расположению полос. Не важно - рысь ты, кролик, жаба, журналист. Дети зебры узнают тебя.

Издательство "Зебра Е", выпускавшее в основном книжки Виктора Ерофеева и прочие "Русские цветы зла", принесло нам новую серию - "Дети зЕбры". Именно так, с большим Е. Антропофобный жуткий зверь, эта самая Ебра. Говорит и думает только об одном, рот имеет вместительный, глотку - глубокую, шкуру - полосатую, половые признаки - недвусмысленные, интерес к извращениям - неутолимый. Это про Ебру стишок: "К нам недавно приходил некропедозоофил". Не любит людей, себя, окружающий мир и все остальное. Может пьяно умилиться собачке или Л.Н. Толстому, но быстро спохватывается, берет себя в руки и, то зверея, то снижая темп, так и продолжает держать себя в руках - до тех пор пока, как в рассказе Баяна Ширянова, не изольется разноцветной спермой. На каждую новую обложку серии - свой цвет.

Любители животных, изучая зебр, выяснили, что "первая течка у кобыл бывает в возрасте 13-15 месяцев", но при этом "косячный жеребец кроет самок начиная с полуторалетнего возраста". Насчет течки позже, а косячный жеребец - это, понятно, растлитель малолетних Баян Ширянов, ставший после "Низшего пилотажа" самым ненавидимым и любимым писателем земли русской. "Занимательная сексопатология" не добавит ему ненависти, но и любовь не отнимет. Поступает он просто: собирает то, что с 1993 г. было издано в культово-эротической газете "ЕЩЕ", сует туда всякие мелочи, написанные для разных "Спид-инфо" и "Мегаполисов" - и издает отдельной книжкой про секс, шизого орла ему под облакы.

Читатель, отсмеявшись на первых рассказах, оценив полет мысли и других частей тела, через несколько десятков страниц начинает чувствовать некоторое томление - слова "х.." и "п...." неожиданно, но сильно надоедают, а действия, производимые данными органами, начинают повторяться (трах со злым духом, трах между небом и землей, порносъемка, трах с телевизором, трах по телефону, трах в горах, таинство онанизма, трах в горах... пошли по второму кругу). Правда, это томление разряжается, как только слова "репортаж", "журналист" и "газета" начинают встречаться чаще, чем слова "трах", "член" и "влагалище". И наконец, читатель понимает, что перед ним - сборник журналистских секс-расследований. А журналистика, как известно, воспитывает здоровый скепсис: нет, это он врет, так быть не могло, и интервью с Хангой у него какое-то ненатуральное, и Бари Алибасов слишком вялый, и вообще чего только журналисты не придумают.

Тут читатель, не дочитав шестую главу - а стало быть, и не заметив, что после шестой главы сразу идет девятая (седьмая с восьмой оказались настолько чудовищны, настолько непристойны, большие, красные, с надувшейся фиолетовой головкой, что в книжку просто не поместились), снова лезет в начало, в те тексты, которые он сперва воспринял как fiction - чистую, словно слеза не тронутого еще ребенка. Рассказ про оргазм от тараканов - черт его знает, звучит жизненно. Член, отвалившийся после трахания с каменной богиней, - ну всякое бывает, мало ли мистического вокруг нас.

И тогда читатель закрывает это голубенькое пособие по теории и практике партийной советской печати. И некоторое время задумчиво смотрит на название. Резко бледнеет, потом краснеет. Понял, да? "Занимательная сексопатология" - это означает, что тебя нае..., как маленького.

Единственное, что связывает книги Баяна Ширянова и Софьи Купряшиной, - не считая, конечно, страшного Ебры-зверя, - то самое слово "х..", милый спутник и друг их милый. Больше ничего общего между ними нет. Его обложка голубая - ее розовая; его рассказы построены на сюжете и теме - ее на жестком, страшном, плотном письме.

"Купряшина полагает, что моральные ценности аморальны", - учит в предисловии к сборнику "Счастье" Виктор Ерофеев. Мораль? Ценности? Купряшина пишет о "дне"? "Дно" - в нас самих? Господи, какие глупости. Да, слово "х.." добавляет жесткости, но не означает, что речь пойдет о моральных ценностях.

Лучшие рассказы сборника - "Война", "Посещение графа Толстого", еще два-три - поддаются пересказу, переводу на простой язык: вот сюжет, вот изобразительные средства, вот мораль, вот "дно", вот бездна, звезд полна. Остальные пересказу не поддаются.

Потому что это - не рассказы. Просто куски текста, существующего вне законов прозы. Жесткий, страшный, тупым ножом нарезанный текст. И смотришь не на ломти эти кривые, а на крошки: надо же, какая прекрасная фраза. Надо же, какое паскудство, какое унижение, какое паче гордости! Надо же, мутен сон, месячные, горькие папиросы, подернутые гангреной босые ноги, над декорациями идет снег. В каждом абзаце - звериная сила, сходящая на нет к началу следующего рассказа. Прочитаешь - и как не было, нечего вспомнить, только вдруг кажется, что ноги обморожены, или саднит в низу живота, или осень наступила. Ну и ничего, ну и ладно. И незачем вспоминать.

Больше всего этот сборник похож на букварь, точнее даже - на специальные наборы, как в детстве, которые назывались "Касса букв и слогов". Из букв тогда составлялись слова, красивые, настоящие; из слов - предложения, мама мыла раму, а какая-то Маша ела кашу. Фразы поражали тем, что в них, из букв построенных, существовали и мама, и Маша, а потом поражали еще больше - тем, что ни мамы, ни Маши там на самом деле не было.

Софья Купряшина рассказывает об этих Машах, которых нет. Слепляет буквы в слова, ставит слова в немыслимом, сжигающем нервы порядке - начинала когда-то со стихов, от них недалеко ушла. "Пахнет жженым пером - мы с любовником жгли подушку. Мы выкинули телефон в окно, чтобы он не звонил. Пахнет тысячью несостоявшихся кур. Он прожигает мне сигаретой шею - и шея дымится - мясо сворачивается в лоскутки". Хорошая проза. И абсолютно пустая: ниоткуда в никуда. Несколько сотен страниц, несколько тысяч букв, несколько десятков х..ев. Почти никаких смертей. Счастье.

Неудивительно, что Ерофеев написал столь трогательное предисловие к рассказам Купряшиной: сам он по мере сил пользуется той же "Кассой букв и слогов". Хотя и не так безоглядно, не так естественно, гораздо менее яростно. И букву "х" использует реже и стыдливее. Но, прочитав в его предисловии фразу "У Купряшиной есть своя искренняя женская бездна", долго вглядываешься в последнее слово: не почудилось ли?

Зверь Ебра тихо ржет.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Япония пытается сдержать Китай шестью эсминцами

Япония пытается сдержать Китай шестью эсминцами

Надежда Мельникова

Токио усиливает оборонные возможности Филиппин – одного из потенциальных противников КНР

0
1306
Конституционный суд РФ не стал заниматься мелочью

Конституционный суд РФ не стал заниматься мелочью

Екатерина Трифонова

Механизм денежной компенсации нарушенных прав продолжит работать со сбоями

0
1064
ОПЕК готовит цены на нефть к снижению до 60 долларов за баррель

ОПЕК готовит цены на нефть к снижению до 60 долларов за баррель

Ольга Соловьева

Наращивание добычи не защитит российский бюджет от сокращения сырьевых доходов

0
1500
КПРФ политически реабилитирует Сталина спустя 71 год

КПРФ политически реабилитирует Сталина спустя 71 год

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Коммунисты Зюганова осудили доклад Хрущева XX съезду КПСС о культе личности

0
1311

Другие новости