Ян Шенкман Дмитрий Стахов. Ретушер. - М.: Олита, 2004, 212 с.
Дмитрий Стахов. Сон в начале века. - М.: Олита, 2004, 317 с.
На пути от серьезной литературы к коммерческой много промежуточных пунктов. Так много, что провести четкий водораздел практически невозможно. Более того, чистота жанра приедается очень быстро и читать детектив типа "убил-наследил-попался" так же скучно, как поток сознания в духе умника Джойса. Жанровая чистота - как характерный актер в театре - окупается, но не сулит неожиданностей и сюрпризов.
Дмитрий Стахов - не хар"актерный и не характ"ерный. В его книгах хоть отбавляй неожиданностей. Самые известные вещи Стахова - "Стукач", "Ретушер", "Арабские скакуны" - только рядятся в одежды психологического триллера. Но скажу вам как старый читатель Чейза и Гарднера с Чандлером: таких триллеров не бывает. И детективов. И фэнтези.
Это игра не по правилам. Вернее, правила в ней рождаются на ходу. Как если б вы играли в русские шашки, а партнер вдруг решил обставить вас в поддавки. Причем с элементами перетягивания каната и спортивного ориентирования.
Судите сами. "Ретушер" - история о фотографе, обладающем сверхъестественным даром. Некоторые уникумы типа Джуны лечат по фотографии. А наш герой по фотографии┘ убивает. Причем так, что не подкопаешься. Вокруг него суетятся спецслужбы с бандитским уклоном и бандиты как таковые. Льется кровь, мелькают обнаженные дамские телеса, закручивается политическая интрига. И вдруг натыкаешься на такой вот оазис русского языка:
"От нее пахло колбасой, мои руки, легшие ей на плечи, были в пыли. Мы сухо поцеловались, нас словно ударило током. Она вскочила и, спасаясь от меня, закружила по комнате. Она была ловчее, могла убегать и убегать, могла сесть на один из стульев, могла вообще выбежать вон из комнаты, из квартиры. Она села на мою кровать".
После этого абсолютно не важно, кто убил, кого, зачем и что с ними было дальше. Объектив переползает с общего вида на частности, и частности оказываются значительными. А вы говорите Чейз┘
Такие книги, я уверен, очень тяжело продавать. Если, конечно, не обманывать покупателя. И виновата в этом не книжка. Виновата инерция восприятия. Детективная составляющая настраивает совершенно определенным образом. Но "Американскую трагедию" Драйзера детективом никто почему-то не называет, хотя криминала там предостаточно. А вот "Братья Карамазовы" - чистой воды детектив, это даже филологи признают┘
"Сон в начале века" еще больше ставит в тупик. Это сборник историй типа тех, что рассказывают в пионерском лагере или казарме перед отбоем. Реальность плавно изменяет свои очертания и переходит в сон. Безутешный влюбленный запирает в гараже пьяного ангела смерти. Шлюха с диким именем Долгозвяга съедает живьем маньяка и ручную гранату. Сын олигарха накануне свадьбы превращается в женщину. Рабочему типографии пришили конечность местного авторитета┘
Казалось бы, полный фикшн. В жизни так не бывает. Но зато персонажи - абсолютно реалистичные. И реагируют на это нагромождение абсурда так, как реагирует нормальный человек на просьбу вынести мусорное ведро: решительным отказом или спокойным согласием. Они не усугубляют хаос, но и не прячутся от него.
Нормальная реакция на абсурд - вот то, о чем пишет Стахов, прикрываясь элементами детектива, триллера, фэнтези. Та ручная граната, которую он заставляет проглотить своего читателя.
